– Откуда вы знаете мое имя? – удивился Смирнов, голос его слегка дрогнул. – Интересно, кто вас направил ко мне? В городе столько художников, а вы заявились именно ко мне?

Дашкова на миг отвлеклась от изучения картин и внимательно посмотрела на молодого художника. Парень ей очень понравился. «Высокого роста, хорошо сложен. Пронзительные карие глаза. Да вы – Аполлон, сударь! Интересно, какой он в постели? – подумала про себя Дашкова. Но ее тут же посетила неприятная мысль. – Да, но этот парень младше меня лет, эдак, на десять. Ну и черт с ним! Надо продолжать расследование».

– Меня направил к вам, Сергей Смирнов, – журналистка сделала упор на слове «Смирнов» и подозрительно уставилась на художника, – ваш приятель, с которым вы учились в одной школе. В данный момент – он сотрудник музея. Кажется, работает в фондах.

– А-а-а, школьный приятель, – с облегчением вздохнул художник. – И что же он вам про меня сказал? Это, по всей видимости, Олег Кириллов вас ко мне направил.

Алиса нервно вздохнула и в недоумении посмотрела на мужа. «Сева, что он делает? – прошептала женщина одними губами. – Зачем признался, что знаком с этим Кирилловым?» Лаптев от бессилия развел руками в стороны. Он сейчас не хотел встревать в словесную дуэль журналистки и Сергея. Помочь не помог бы, а так навредить. Лаптев с ужасом наблюдал, как журналистка неумолимо приближается к дальнему углу комнаты, где на мольберте была выставлена похищенная картина. Дашкова так неожиданно нагрянула, что картину не успели спрятать. Хорошо, что Дашкова сейчас стояла спиной к Лаптеву. Он стал делать отчаянные знаки Сергею, чтобы тот незаметно накрыл картину полотном.

Сергей понял, что от него хочет Лаптев, и молча кивнул головой.

– Что это вы киваете головой, как полковая лошадь? – изумилась Дашкова.

– Я… я хотел сказать, что хочу показать вам свою лучшую работу, – выкручивался на ходу Смирнов.– Вы, я вижу, знаток в живописи. Это портрет прекрасной незнакомки. Ну, почти как у Тинторетто. Только он писал портрет прекрасной итальянки, а мне позировала русская богиня, – Смирнов выразительно посмотрел на Дашкову: – О, я благодарен небу, что оно послало мне встречу с вами. Вы так прекрасны! Я обязательно нарисую ваш портрет. Вы позволите?

– Ну, я не знаю, я очень занятой человек, – невнятно пробурчала Дашкова. Ее воинственный пыл постепенно улетучивался. Она вдруг позабыла, зачем пришла в мастерскую. Она была очарована. Молодой художник сразил ее наповал своими благородными манерами, вкрадчивым голосом, его бархатистые, темные как ночь, глаза заглядывали ей в душу. Ольга признательно посмотрела на Сергея и извиняющимся голосом прошептала: – Я не одета. То есть, я хотела сказать, что сегодня на мне джинсы и кроссовки, волосы собраны в хвост. Так удобней для работы. Знаете, целый день в бегах, ноги на шпильках устают.

– Не надо оправдываться, – благородно сказал Сергей. – Знаете, бытует такое мнение, что красивая женщина во всех нарядах хороша. Так я хочу вам сказать, что вы красивая женщина, – Смирнов не знал, то ли он льстит журналистке, то ли говорит правду. Он, действительно, был восхищен ею. Его пленили ее зеленые глаза, ее грация, напор.

– Так что же, сказал вам мой приятель? – продолжил прерванный разговор Смирнов.

– Он сказал, что вы отлично разбираетесь в итальянской живописи эпохи Возрождения. Но самое интересное, что ваш друг, Олег Кириллов, – тут Дашкова запнулась. Она споткнулась о сложенные в углу багеты и растянулась на полу. – Ой-ой, я, кажется, подвернула ногу, – чуть не заплакала от боли Ольга. В это самое время Смирнов поспешил накрыть злополучную картину полотном. Он с облегчением вздохнул и поспешил к даме. Он помог Ольге подняться с пола и проводил в кресло. Она с благодарностью посмотрела на него. Видя такую почти семейную идиллию, супруги Лаптевы поспешили удалиться.