и я, как раб сего завета,
уборкой завершаю лето.
Я с детства – трудоголик, раб,
порой устав, ползу, как краб,
и в зимний хлад, и в летний зной
для отдыха к себе домой.
Здесь я нытьё своё кончаю,
уж восемь – нужно выпить чаю,
и, подключив канал вестей,
нырнуть в помойку новостей.
«На тех, уже забытых берегах…»
На тех, уже забытых берегах,
на пляжной гальке и на диких скалах,
где даже след исчез мой сам собой,
увы, и не осталось даже малых
примет, как в быстро тающих снегах;
там был исток и воздух был хмельной.
И были тайны судеб страшных звёзд,
Творцом на чёрной вытканы холстине
(тогда и мне таким казался небосвод).
Был Млечного пути едва заметный хвост,
и в облачной прозрачной паутине
кружил фантазий дерзких хоровод.
Как был прекрасен тех фантазий хмель,
как нам всегда его казалось мало,
какие мысли зрели в наших головах…
И вот наш бриг с разгону сел на мель,
трещат борта, уже не до аврала,
и мы теперь как в снах, плывём в словах…
«Обмелели омуты влечений…»
Обмелели омуты влечений,
В сердце поселился холодок,
И в стране амурных приключений
Я давно не гость и не ходок.
Конь мой, что резвился в поле,
вдруг с галопа перешёл на шаг,
научился смирно жить в неволе,
поменял свободу на большак.
По бокам глубокие кюветы
их не перепрыгнуть – не та прыть.
Позади восторги и наветы,
но и те, и те не позабыть.
Прошлое, как театральный задник,
проплывает в памяти порой.
Конь устал, и притомился всадник —
Дай им Бог не счастье, а покой.
30.07.2017
«Поддавшись чарам Церетели…»
Поддавшись чарам Церетели,
который изваял Петра —
(мы чуть с катушек не слетели)
и всё же крикнули ура!
Стоит он средь дождей, метелей,
портянки сушит на снастях;
от статуи, что с бронзой в теле,
туристки прямо на сносях…
Но наша суть – в любых приделах
снег – лишь фантазия богов.
И лепим мы в дерзаньях смелых
подруг из пены облаков.
«Любовницы – снега былых времён…»
Любовницы – снега былых времён,
каким огнём горело ваше тело,
был бесконечен список тех имён,
которых вы к себе впускали смело:
героев разных рас, народов и племён,
да всех, своё прекрасно знавших дело.
Теперь затих прибой воспоминаний,
да и скелеты обратились в прах,
осадки наших нравственных терзаний
осели сединой на головах,
а губы позабыли вкус лобзаний —
не мёд, а соли привкус на губах…
Олеги, борьки, витьки и серёжки,
всех и не вспомнить, право, хоть убей,
с кем наставляли вы немаленькие рожки
на головы любящих вас мужей.
«Прогресс даёт иллюзию общенья…»
Прогресс даёт иллюзию общенья,
где skype становится орудьем обольщенья,
но одиночества, увы, не избежать.
При этом все попытки обобщенья
В одну не смогут все проблемы сжать.
А, впрочем, мы по-прежнему как дети.
Не слишком далеко ушли от йети.
И лбы наморщив, сидя в туалетах,
Стараемся найти ответ в газетах,
Какой закон измыслит завтра власть.
Какую Бог на нас пошлёт напасть.
«Стемнело. Мягкий свет упал на подоконник…»
Стемнело. Мягкий свет упал на подоконник,
дав отдохнуть еще не сожженным свечам —
льют звёздный дождь, как молоко в подойник,
Плеяды в августе на землю по ночам…
Сны уплывают прочь, скрываясь за туманом,
бессонница всю ночь терзает, как палач,
луна грозит в окно турецким ятаганом,
и память душу рвёт, как детский плач.
Жужжит веретено, скрипит, вращаясь, прялка,
из теней прошлых дней закручивая жгут,
а о грядущих днях молчит судьба-гадалка
в тот час, когда в кострах стихи и ноты жгут.
Не гонит память прочь дурман аминазина,
но вот уже рассвет – родился новый день.
На смятых простынях уснула Мнемозина —
что прялка напряла, исчезло, словно тень.
17.08.2016
«Сломались рога у барана…»
Сломались рога у барана,
вчера были крепки, и вот —
понурясь, проходит он рано