Однако я просто улыбнулась в ответ:

– Я тоже рада тебя видеть, Кенни.

– Пока ты здесь, нужно видеться чаще… – начал Кенни и замолчал, когда музыканты небрежно прервали исполнение Good Hearted Woman.

В баре повисла неловкая тишина. Все ждали, что будет дальше.

Через несколько мгновений гитарист заиграл вступительные такты к другой песне.

Боже, нет… «О, моя дорогая Клементина».

На целом свете лишь два человека получали удовольствие, терзая меня этой песней всякий раз, как я заходила в комнату. Одного из них, моего старшего брата Густа, в настоящее время даже не было в Вайоминге. А значит, где-то в баре находится второй.

Я сердито оглядела зал, высматривая этого ублюдка. Посетители «Сапога дьявола», раскачиваясь в такт мелодии, уже начали подпевать музыкантам. Многие из них глупо мне улыбались. По сути, эта песня была шуткой, известной всему городу, и сейчас мне безумно хотелось отыскать самого шутника.

Пока я его не видела, но он наверняка где-то здесь. Что этот гад вообще забыл в «Сапоге дьявола»? Ведь он легко мог соорудить башню из пивных банок прямо у себя в гостиной, да и бутылок из-под виски, по которым можно стрелять, у него было с избытком.

Ладно, если он убедил группу сменить песню, то наверняка находится рядом со сценой. Без лишних раздумий я зашагала в том направлении, на ходу оглядываясь по сторонам. Гиблая затея для девушки, у которой нет проблем с координацией движений только на спине лошади.

Запутавшись в собственных ногах, я налетела на что-то твердое.

На грудь. Явно мужскую.

Я подняла глаза на ее владельца и встретила самодовольную ухмылку.

Передо мной стоял он.

Люк Брукс.

3

Люк

Язаметил ее сразу, стоило лишь ей, обутой в черные ковбойские сапоги, переступить порог моего бара. Любимица Мидоуларка, огромная заноза в заднице и младшая сестра моего лучшего друга. Клементина Райдер.

В последний раз мы виделись в позапрошлом году во время праздников. Впрочем, я, как всегда, приехал поздно, когда она уже уезжала с ранчо «Ребел блю».

Густ говорил мне, что в последние несколько лет у Эмми почти не было свободного времени. И я не сомневался, что это правда, учитывая, каких успехов она добилась в скачках.

Я всегда считал Райдеров своей единственной настоящей семьей, так что Эмми постоянно присутствовала в моей жизни, хотя в последнее время мы почти не общались. Порой я слышал, как она звонила Густу, или читал в газете об очередном завоеванном ею титуле. Однако видеть ее в пятницу вечером в своем баре, да еще в таком виде, было совсем другое дело.

Черт возьми, неужели она всегда так выглядела? Или виной всему свет неоновых огней?

Растрепанные волосы, небрежно отброшенные за спину, казалось, отросли с последней нашей встречи и доходили почти до талии. Юбка из какого-то блестящего материала – атласа или шелка? – струилась по телу, как вода. И я вдруг задумался, как бы она выглядела, завернутая в простыни. Лежа в кровати в моей спальне.

Вот дерьмо. Откуда взялись эти дурацкие мысли? Что со мной? Похоже, я слишком давно не занимался сексом. И мне даже думать не хотелось насколько.

«Она младшая сестра твоего лучшего друга, придурок», – напомнил я себе.

И в голове, словно сигнал тревоги, зазвучали два слова: под запретом.

Проклятье, она в самом деле отлично выглядит. Это-то я могу признать? Эмми – взрослая женщина, я тоже давно не мальчик. И мне всегда нравилось смотреть на красивых женщин. Просто я их давно не видел. По крайней мере, настолько красивых. В любом случае между нами ничего не будет. Ведь Эмми меня не выносит.

Джо, заправлявший сегодня в баре, отвлек меня от неуместных мыслей об Эмми Райдер. Какого черта она вообще здесь делает?