Но тут сбоку донеслось громкое выразительное: «Кхм-кхм!» – и оба мы застыли, как статуи. Я подняла взгляд на ковбоя. Долгая пауза – а затем он отпустил мои руки и повернулся к непрошеному свидетелю.

– Мне нужно к себе в кабинет… если не возражаете.

Голос Брукса, бармена. Судя по тону, он улыбается. Проверять я не собиралась – просто не могла поднять глаза. Щеки у меня пылали, хотелось заползти под какую-нибудь корягу и никогда больше не показываться на свет.

Что я за идиотка?!

Вечно одна и та же история! Как ни стараюсь, не могу избавиться от внутреннего бесенка, толкающего меня на дурацкие импульсивные поступки. Вы скажете, возможно, что в импульсивности ничего дурного нет – многие так и живут, «по зову сердца», и получается отлично… Да, но для меня это не работает. Мои импульсивные поступки неизменно оканчиваются катастрофой, за которую потом еще долго расплачиваться. Взять хоть злосчастное замужество – этот выдающийся пример феномена Ады Харт!

– Да вы, ребята, просто сдвиньтесь к той стене и продолжайте на здоровье, – любезно предложил бармен.

Господи, стыд-то какой! Я этого не выдержу!

Так что я сделала то, ради чего, собственно, и приехала в Вайоминг.

Бросилась бежать.

Сидя на кухне Большого дома, я смотрел на тряпичную сумку – единственное осязаемое доказательство того, что вчерашняя встреча мне не привиделась.

Прямо как, мать ее, хрустальная туфелька или что-нибудь такое.

Незнакомка в баре не шла у меня из головы. Всю ночь уснуть не мог – вертелся в кровати и думал о ней.

Кто она?

Откуда взялась в Мидоуларке?

Почему я не кинулся за ней?

Хотя на последний вопрос ответ известен: из-за Брукса. Незнакомка бросилась наутек – а этот сукин сын с наглой ухмылкой на физиономии перегородил мне дорогу.

– Ну и ну! – проговорил он. – Я уже давно перестал удивляться тому, что случается здесь, в темных уголках. – Но такое?! Вот это было внезапно!

– Заткнулся бы лучше, – посоветовал я, совершенно не смущаясь тем, что Брукс застукал меня с девушкой, которую я едва-едва тут же, прямо у стены, не отымел. Еще чего! И в голову не приходило смущаться!

– Ты хотя бы знаешь, как ее зовут? – поинтересовался он.

Нет, я не знал. Но чертовски хотел бы выяснить.

– Только попробуй натрепать Эмми – богом клянусь, я тебе морду набью! – пообещал я, хоть и понимал, что этого не сделаю. Но более реалистичной угрозы мне в тот момент придумать не удалось. «Сожгу живьем» – это, пожалуй, все-таки слишком агрессивно.

А в том, что Брукс непременно растреплет Эмми, я не сомневался. У этой парочки, кажется, вообще нет секретов друг от друга.

– Один Райдер уже бил мне морду, так что этим меня не напугаешь. – Брукс говорил о том случае, когда мой старший брат Густ узнал, что он тайком от всех встречается с нашей младшей сестренкой Эмми, и при большом стечении народа зарядил ему в табло.

Брукс с Густом были лучшими друзьями, поэтому треск этой оплеухи разнесся по всему Мидоуларку. Потом-то они, конечно, помирились. Теперь снова друзья. И Густу до сих пор чертовски стыдно об этом вспоминать.

– Кстати, спасибо, что напомнил: Густу тоже не говори. – Не хватало только, чтобы брат с сестрой узнали, как я фестивалил в баре, и вдвоем принялись меня подкалывать!

– Ладно, пойду на уступки, – ухмыльнулся он еще шире. – Расскажу только Эмми. А Густу уж пусть рассказывает она сама.

– Не понял, уступка-то в чем? – поинтересовался я.

– Я растреплю одному, а не двоим.

– Брукс, ты ведь в курсе, что ты сукин сын?

В ответ он только пожал плечами.

Тогда я и подхватил сумку, забытую прекрасной незнакомкой. Что с ней делать, не представлял – но не бросать же ее там!