В исторических новостях иногда военные парады показывают – там у генералов и полководцев такие пиджаки! Настоящие старые хренчи! Так дедушка говорит, потому что того, кто носил такой пиджак-хренч, солдаты называли старым хреном. У этих генералов хренчи – все в орденах и звёздах. И на плечах – по большой звезде, только там они называются маршальскими звёздами, а не золотыми звёздами Героев Советского Союза и не Орденами Ленина. Генеральские хренчи до пупа увешаны орденами и недалями – это потому, что им дали, а солдатам не дали. А некоторые и ниже пупа – до самых пампасов! Только это всё – детские какие-то хренчи. Вот у дедушки Ромы хренч так хренч! На нём, во-первых, на плечах – не по одной маршальской звезде, а – по целому созвездию маршальских звёзд. Только сами звёзды у дедушки крупнее. Раза в три. На левом погоне – созвездие Ориона и карта мятежного Петрограда, датированная 1917-м годом от рождества Изи. А на правом погоне – созвездие Большой Медведицы и карта обратной стороны Луны с отпечатавшейся на поверхности фотографией астронавта Армстронга в виде улыбающегося добродушного негра с саксофоном в руках. Под фотографией Армстронга так и написано крупными буквами: «здесь был Юра Гагарин». И это ещё не всё. Ордена и недали на пиджаке дедушки Ромы не только спереди, но и сзади. Да что там! И в подмышках – ордена! Весь хренч дедушкин из одних только орденов и недалей и состоит. Они как колечки друг в друга вдеты. Иногда дедушка так и говорит: «Где там моя старая кольчуга?» – и смеётся так, что подвал ходуном ходит.

Весит кольчуга пудов этак пять или шесть, а дедушка весит ещё больше.

Но ни кольчугу, ни дедушку Ваня в подвал брать не станет. Нечего им там делать сегодня. На пенсии, значит на пенсии.

А вот о подвигах своих дед давно Иванушке рассказать обещал, да всё времени не было. И как-то за ужином, поглаживая свои длинные усы с колечками на кончиках, проронил – а Ванятка запомнил:

– При мне всегда ординарец был. Петька. Толку от него всё одно никакого не было: не то, что стрелою зверю в глаз – пальцем в небо бывалыча не попадёт! Так я его обучил с кинокамерой работать. С простой «мыльницей». Профессиональную-то камеру ему было не освоить – Петька, он и в Африке Петька. Вот он и наснимал, как смог, кин про все наши баталии и экзекуции…

– Дедушка! Покажи мне про твои баталии! И особенно про экзекуции! – попросил Ваня, со смаком произнося незнакомые слова.

– Вот ещё! Стану я ребёнку страсти всякие показывать. Мал ещё!

– Пожалуй, ребёнок вправе увидеть семейные хроники, чтобы знать славные традиции семьи, – резонно рассудила Мама.

– Ты думаешь, дочка? – спросил дедушка. – А не запугаем мальца раньше времени? Там кровищи пролито – не то, что вёдрами, а прямо-таки декалитрами, ты же знаешь! Одно взятие Ланки чего стоит. Страсть!

– Право, Папа, вы, наверное, подвальные новости не смотрите, – по-матерински вздохнула Мама. – Вот там страсти так страсти.

– Давненько не смотрел, – согласился дедушка Рома. – А что, тарелка на их каналы настроена?

– Ой, Папа, лучше и не смотрите, – вздохнула Мама.

– А что такое?

– Да вы по доброте душевной всё вашему брату Севе расскажете за чашкой пунша, тот осерчает – и испепелит подвал. Вы же знаете нашего Севу и его добрую привычку всё кардинально менять и каждый день начинать всё сначала.

– Ну, и?..

– Папа, – терпеливо напомнила Мама, – мы же, кажется, договорились: подвал – моя лаборатория, а не семейный Диснейленд. Я по результатам экспериментов и исследований диссертацию пишу, у меня защита на носу…

Ваня внимательно взглянул на Мамин нос, но ничего, кроме очков, не увидел.