– Спасибо… – я рассеянно кивнул и только хотел закрыть дверь, как курьер добавил ещё одну фразу.

– Да вы не волнуйтесь так. Всё будет хорошо! – вдруг участливо сказал он, убирая деньги в нагрудный карман.

Меня вдруг словно окатили холодной водой. Неприятное ощущение волной прокатилось по телу, заставив сердце биться сильнее – и я уставился на него злым, колючим взглядом.

– Ты что, Подключён? – в лоб спросил я, исподлобья сверля его глазами. – Пробил уже меня по базе, везде свой нос розовый сунул, да? Отвечай!

Парень заморгал и замер, на мгновение перестав рыться в карманах – будто бы и не понимая вовсе, о чём я говорю. Круглые глаза наполнились обидой и возмущением. Я не отводил взгляд – но кажется, он и правда сначала даже не понял, о чём речь.

– Я – что? Подключён? Что вы такое говорите, как вам не стыдно? Я просто… просто подумал что вы выглядите грустным… и хотел как-то вас подбодрить… – он, изменившись в лице, выудил из кармана несколько смятых бумажек и протянул мне сдачу. – Приятного аппетита – холодно добавил он и, резко развернувшись, исчез в полутьме плохо освещённого подъезда.

– Простите, пожалуйста – крикнул я в дышащий на меня тёмной, затхлой сыростью подъезд, но ответа не последовало. Ну вот. Обидел парня, на пустом месте. И как я мог подумать? Откуда, в конце концов, у курьера деньги на Систему, подумал бы головой сначала, старый дурак.

Я, испытывая жгучее чувство стыда, захлопнул дверь и проковылял обратно в пустую холодную комнату. Мне было неловко – всё таки он выглядел таким искренним, честным… а с другой стороны, кому как не мне понимать, что эта внешняя искренность ровным счётом ничего не стоит. Может, он был геем, уже успевшим пару раз прокрутить в своей розовой голове отвратительную ленту с моим участием, может, он был…. да кем угодно. А может – он правда видел что я расстроен, и хотел хоть как-то меня подбодрить. Я, испытывая отвращение с кислым привкусом жалости к себе, рухнул в кресло, швырнув коробки с пиццей на стоящий рядом облупленный журнальный столик. Есть совсем расхотелось.

Никогда теперь я не смогу верить людям, никому, ни одной идее, ни одному слову… Но самое грустное, что и тому потоку информации, что гонит воображение и внутренний диалог – тоже верить нельзя ни на грамм.

Певец, например, может петь трогательнейшую песню о любви и высоких чувствах, а сам думать о том, что нестерпимо хочет срать, например. Или о сиськах блондинки из первого ряда. Или о чём угодно другом – но ведь люди не хотят, чтобы это было понятно окружающим. После Откровения все публичные люди поснимали Систему сразу же – но печаль в том, что в интерфейсах оставшихся Подключёнными по прежнему возле каждого попавшего в поле зрения висела ссылка с папкой «Чёрный Ящик». Гигантское досье со всей памятью с момента рождения. И то, что в ней больше не появлялось ничего нового, было совершенно не важно. Информации, чтобы раз и навсегда разочароваться в любом человеке, хватало просто за глаза.

Я придвинул к себе коробки с пиццей и открыл одну наугад. Из под крышки вырвалось облачко пара – она и правда даже не успела остыть. Я оторвал кусок и начал медленно жевать его, почти не чувствуя вкуса. Ощущения во рту были такими же, как всё вокруг – серыми и какими-то не теми. Всё было как-то не так. Мысли в голове – которые больше не фиксировались, рождались себе и умирали, как раньше. Плыли каким-то своим, наверное, только Богу понятным течением, огибая меня, слово одинокий остров, иногда прибиваясь к берегу и цепляясь ненадолго, чтобы потом всё-таки исчезнуть навсегда.