Я обиделся – телевизор мой, значит, и дикторша моя. Какое он имеет право на ней жениться? Да никакого. Заявил об этом, и обиделся Вовка.

– Я вообще жениться не собираюсь, – сказал я. – А девчонок буду лупить, где не встречу.

– Ты ещё маленький, – сказал Халва, – и ничего не понимаешь.

– Сам ты маленький, – оборвал я его.

Играть совсем расхотелось, да и жён себе выдумывать. Повисла гнетущая тишина.

– А пойдемте, ходы в снегу рыть, – предложил Валерка.

Вспомнил ворчание отца, когда в последний раз просил у него для этих целей лопату.

– Делать вам нечего. Лучше б снег от фундамента отбросал – весной работы меньше будет.

– Не, – предложил я. – Пойдёмте окопы рыть. Должны, точно знаю, должны враги напасть на наш дом. А мы окопы выроем и всех перестреляем. Пока врагов ждём – телик посмотрим.

Телевизор – аргумент. Ребята сразу согласились, что окопы возле дома рыть интересней, чем ходы в сугробе.

Это с тёплой печки работа казалась лёгкой и интересной. Недавняя метель так скрепила снег, что я быстро выдохся и заскучал. Чтобы как-то поддержать боевой настрой, предложил хором спеть. И первым затянул:

– Шёл отряд по берегу, шёл издалека…

Песню о героическом Щорсе мои друзья не знали, но дружно подхватывали припев:

– Ээ-эй! Ээ-эй! Красный командир…

Мама в окно постучала, перед ртом щепотью машет – обедать зовёт.

– Продолжайте, я сейчас.

За столом усидеть не было сил – на подоконник пристроился с тарелкой, ем и посматриваю, как ребята в снег вгрызаются.

Отец увидел, подивился и похвалил:

– В жизни всегда так бывает – кто-то вкалывает, а кто-то руками водит. Учись, сын, головой работать – лопата от тебя не уйдёт.

Отец ушёл скотину убирать, а мне на мороз не хочется. Сестра уроки учит – прочитает в учебнике, захлопнет, сунув палец закладкой, глаза закроет и повторяет вслух:

– Чьи это поля, чьи это мельницы? Это панов Вишневецких. Это…

Забудет, собьётся и вновь в книгу подсматривает.

– Чья это дура с книжкой у печки? Это панов…

Хлоп! Люська стукнула меня учебником по голове. Я бросился на сестру с кулаками, но она так лягнула меня в живот, что я кубарем (как давеча Серёжка) улетел под кровать. Оттуда возвестил на весь дом, что не очень-то доволен подобным обращением с будущим Героем Всей Страны. Крупная слеза упала на пыльную половицу и застыла стеклянным шариком. Мама вошла с кухни.

– Смотри, как она меня лупит, – сквозь рёв жалуюсь я. – У меня даже один глаз выпал.

Мама вопросительно посмотрела на сестру. Люся, зевнув в учебник:

– Уроки учить мешает.

– Следая. Не лезь, – мама подвела итог инциденту и удалилась на кухню.

Жду отца – уж он-то заступится, наведёт в семье порядок. Но вместо отца заходят ребята.

– Вон он, ваш командир – под кроватью хнычет, – сказала мама.

После такого представления вылезать совсем расхотелось. Ребята постояли немного у порога и ушли. Отец пришёл.

– Плюнь и растери.

Разделся, лёг отдыхать перед сменой.

– Толик, айда бороться.

Я тоже разделся и кинулся на отцовы ноги. Они сильные и очень хитрые – всё время норовят скрутить меня в бараний рог. Долго выпутывался, устал.

Отец:

– Тащи книгу – почитаем.

С Люськой мы сказки читаем, а с отцом толстенную книгу «Следопыт». Про индейцев, про войну. Вообщем, жутко интересную. Отец начинает бойко, потом запинается, делает паузы и умолкает. Книга падает ему на грудь. Он вздрагивает и начинает снова, с уже прочитанного. Так повторяется несколько раз. Наконец, он решительно откладывает книгу и говорит:

– Давай поспим.

Ну, что ж спать, так спать. Но сначала…. Вот бы мне ружьё такое, как у Следопыта – чтоб само метко стреляло. Я б тогда…. А кто б узнал? Как ни суди – а без Филимона Купера о Следопыте никто б не узнал. Придётся браться за перо. Уж я бы написал – видит Бог! Глаза начинают слипаться, но уснуть не удаётся – мама позвала: