– Не обернется, – Кутузов кинул принесенную здоровяком траву и уложил шампура на угли. – Минут через двадцать-тридцать, снимаем жаркое и двигаемся, на ходу пожрем если что, не привыкать как-никак.

Кошкодав в очередной раз остановился, привалился к сладко пахнущему стволу сосны, допитый алкоголь оказался лишним, последние сорок минут его нещадно мутило. Кадык, шагающий впереди, обернулся, вздохнул, с облегчением сбросил с плеча пулемет и пошел назад.

– Комендант, может проблюешься уже?

– Очумел что ли, – возмутился Кошкадав, – я хрен когда выпущу водку в меня попавшую.

– Ну, тогда может ну ее на хрен, охоту эту. Мы за час едва пару километров отшлепали, такими темпами. Мы не то, что кабана, мы улитку не догоним.

– Догоним, – грозность и агрессия из голоса главы заставы исчезли, в отличие от упрямства. – Сейчас отдышусь и догоним.

– Да уж, какой раз ты «отдышаешься», – Кадык смачно сплюнул и, обреченно махнув рукой, уселся под соседней осиной.

– Старею, наверное, – пожал плечами Кошкадав, сползая спиной по шершавому стволу и безбожно пачкая шерстяную рубаху в смолу.

– Ну да, или пьешь чересчур много.

– Да чё ты мне мама или жена, чтоб следить сколько я пью. И вообще хочу – пью, не хочу… хотя такого не бывает. Все, поднимайся, айда хрюшку искать.

Минут через пятнадцать они вышли на поляну, на которой во всю коптил брошенный кем-то костер, распространяю терпкий запах специи и едва уловимый дух жаренного мяса. Тут же обнаружился и искомый ими подранок, в этот момент уже мертвый абсолютно, с отсутствующим куском на ляжке и начисто снесенной левой половиной черепа.

– Не понял, это что за нах? – настолько искренне удивился Кошкадав, что даже немного протрезвел.

– Добил кто-то нашего поросенка, – Кадык опасливо всматривался в кусты, ворочая вслед за взглядом явно тяжелым для него «Печенегом», – вот блин, нас бы так же не завалили. Видал, как ему полчерепушки сбрили, явно не с детской пукалки.

– Не очкуй, шатуна тебе в рот! У тебя в руках тоже не игрушка, мля. Порося наша и не качает. – Кошкодав вразвалочку обошел вокруг мертвого кабана, – Суки, все же.

– Кто? – удивился мелкий байкер.

– Кто-кто, те, кто ляху у нашей свиньи разодрал.

Кадык, так и не успокоившись и явно все еще опасаясь атаки неизвестными, совершенно неожиданно для напарника, дал длинную неприцельную очередь по окружающему со всех сторон кустарнику, паля в божий свет как в копеечку. Кошкадав от этого действия настолько очумел, что даже не нашелся что сказать, только рот открыл да глаза выпучил.

– А вдруг там кто в засаде сидел, – бухнув пулемет о землю, пояснил Кадык.

– Дурак ты, Юрасик, даром что Кадык.

– Эээ… в смысле, – не уловил сути рассуждений командира мелкий байкер.

– Я говорю, если там засада есть, они и пристрелить нас уже десять раз могли и залечь заранее, пережидая твою молотильню. Дурак в общем.

– Блин, может за пацанами сходим?

– Сходишь, – поправил его комендант, усаживаясь рядом с тушей, привалившись к ней спиной и прикрыв глаза, продолжил, – давай уже веди сюда ребят, а я пока поким… покараулю.

– Да одному как-то сцыкатно, – шмыгнул носом Кадык.

– Блин, чего ж ты не сдох в Торнадо или от радиации, ноешь все время и ноешь. Давай уже, гоп-гоп нах!

– И ни че я не ною, – обиделся мелкорослый мотоциклист.

– Ну, а не ноешь, давай уже, шагай, не мешай караулить, – Кошкодав откровенно зевнул. – Уже б сбегал, пока говорильню тут разводишь.

Комендант поворочался, поудобней устраиваясь и явно собираясь проспать все время ожидания своих бойцов, лениво продолжил:

– Давай, давай, давай… нам еще эту тушу загрузить надо будет.