– Не нужна, – он слегка склонил голову набок. – Сегодня ночь звёзд.

Глава 2. Ещё один дождь

В тот вечер за окном шёл проливной дождь, в камине тихо потрескивал огонь, а карты периодически ложились на стол. Дама – на девятку, валет – на шестёрку, а рядом ложится ещё один валет. Мягкий свет освещал скучающие и равнодушные лица играющих, оставляя многие детали покоящимися в тени. На мгновение сверкнувшая молния озарила комнату, и всё снова погрузилось в приятный полумрак. В тот вечер играли в карты на желание.

Десятка – семёрка, шестёрка – восьмёрка, валет – король, дама…

– Кажется, Вы проиграли, миледи, – довольно откинувшись на оббитую бархатом спинку кресла, проговорил вампир.

Девушка недовольно фыркнула и подула на прядь волос.

– Каким же будет желание милорда?

– Всего – ничего, – поставив локти на ручки кресла, он скрестил пальцы обеих рук, будто бы оценивающе поглядывая на девушку. В глазах блеснул странный огонёк и снова исчез.

– Что же? – она удивлённо приподняла бровь.

– Поцелуй. – Ответил он столь же спокойно.

Девушка хотела что-либо возразить, но настороженно молчала. Вздохнув, немного злобно глянув на вампира, поднялась со своего оббитого фиолетовым бархатом стула. Вполне уверенным шагом подошла к принцу и, как ни в чём не бывало, наклонилась к его щеке. Ошибка была лишь в том, что она краешком глаза посмотрела ему в глаза. И лицо невольно немного изменило траекторию.

Вампир чуть подался вперёд, положив руки на талию девушки и мягко притянув её к себе. Чувствовал на своём лице её горячее дыхание, точно такое же, как когда-то. За окном начиналась буря, о стекло тёмными маленькими крыльями бились летучие мыши. Он и тогда не давал чуть дёрнувшейся девушке прервать поцелуй.

В тот вечер шёл ещё один холодный дождь, смывавший ледяной водой с мира всю грязь. Его тяжёлые капли стучали в разноцветные стекла узкого окна, заглядывая в слабо освещённую огнём камина комнату. В тот вечер, проникнувший сквозь щели ветер сдувал со столика дам и шестёрок, королей и шутов. Тогда он коснулся её шеи нежно и ласково, но снова не для того, чтобы укусить.

В вечер, когда шёл дождь, и скрыться в темноте было проще простого, летучая мышь пристально наблюдала чёрными угольками глаз за тем, как вампир осыпал кожу девушки поцелуями. Следила, как его руки проникали под тонкую ткань, как прикосновения обжигали душу. Как они перестали замечать что-либо вокруг, скрываясь за аметистовым балдахином. Тогда она решила действовать.

Разноцветные осколки от окна разлетелись в разные стороны, девушка резко вскочила, хватая вампира за руку. Казалось, всё спокойно. Тихо. В комнате никого не было, кроме них двоих. Залетевший через дыру от окна ветер загасил огонёк в камине, и стало темно. Слышно было, как дождь тихо выстукивает каплями незатейливую мелодию на подоконнике.

– Кто? – тихо прошептала она.

Вампир молчал, вглядываясь в темноту.

Снова воцарилась тишина. Ненадолго.

Дёрнув рукой, девушка вскрикнула. Где-то возле окна послышалось хлопанье перепончатых крыльев, но оно было услышано слишком поздно. На её руке в районе запястья появились два маленьких следа от укуса.

Одним движением руки собрав стёкла в целое окно, закрывающее проём в стене и зажигая щелчком пальцев огонь в камине, вампир повернулся к девушке. Поднеся её запястье к глазам, он коротко сказал:

– Яд.

Дотронувшись до ранок губами, будто пробуя на вкус, констатировал:

– Сладкий. Полежи, сейчас выпью, – добавил напоследок, одной рукой укладывая девушку на шёлковое покрывало.

Глава 3. В развороченном раю

Проснувшись глубокой ночью – точнее, по человеческим меркам глубокой – она немного поморгала, заставляя глаза привыкнуть к темноте. Огонёк в камине давно догорел, но в комнате сохранялось тепло и приятный полумрак. Странно, ведь свечи тоже догорели… В окно заглядывали одинокие звёзды, оставляя на полу едва заметные дорожки. Приподнявшись на локтях, она огляделась вокруг. Рядом, на шёлковых простынях, лежал Рафаэль. Рубашка немного расстёгнута, волосы цвета вороного крыла чуть растрепались и спадали на плечи. Подвинувшись ближе, девушка вглядывалась в его лицо. Как всегда прекрасен, – даже, может, чуть больше, чем всегда, если бы это представлялось возможным. И, кажется, спит.