Мужчина кивнул, я встала и, чуть пошатываясь, пошла в уборную. Опустив крышку унитаза и усевшись на нее, сжала голову руками, положив часы на краешек раковины. Тошнота отпускать не хотела. Так я и сидела, считая точки на узорчатой плитке пола. Сил оторваться хватило лишь на трехсотой. Холодная вода смыла потеки засохшей крови на щеке, где обнаружился небольшой порез от прикосновения Сережиного «друга». Тушь потекла, и я остервенело стирала с лица черные линии. Закончив и вытерев руки о многострадальную юбку, я пошла обратно, часы привычно оказались в ладони. Пряди выбились из косы, и я, сорвав резиночку, распустила волосы.

– Сонь, – Владимир Александрович поманил пальцем на нашу крохотную офисную кухню. – На, выпей, ты вся белая.

Мне протянули кружку, в которой вместо положенного чая плескался коньяк из личных запасов шефа. Руки дрожали. Я опрокинула в себя одним глотком янтарную жидкость и вымученно улыбнулась мужчине. Часы над входом в кабинет показывали без десяти двенадцать. Леонида нигде не было видно.

Только бы с Тропининым все было хорошо… Только бы…

И опять те же вопросы по кругу. От выпитого коньяка и пережитого меня стало клонить в сон. Внутри царила ужасная пустота.

– Так, вот тут подпишите.

Я ставила подписи, не глядя, перед глазами все плыло.

– Вызывать будем… – начал было следователь.

В этот момент дверь сзади щелкнула замком. Мужчина вскинул голову и радушно так улыбнулся, почти подхалимски, я бы сказала. А может мне показалось…

– А вот и настоящий пострадавший.

Я обернулась и увидела Тропинина бледного, сменившего порванную и окровавленную рубашку на темный свитер. Он подошел к нам, и я почти благоговейно протянула ему часы, чувствуя, как по щекам потекли слезы благодарности и усталости. Он забрал часы, и положил мне руку на плечо, чуть сжав, его ладонь была горячей, я чувствовала это даже сквозь ткань блузки.

– Девушка может быть свободна? – раздался тихий голос Виталия Аркадьевича.

– Да, – кивнул мужчина в форме, имя которого никак не хотело откладываться в памяти. – Можете идти, – кивнули мне.

Я же сидела до тех пор, пока теплая ладонь лежала на моем плече, но задержалась она ненадолго. Встав, я встретилась лицом к лицу с Тропининым, и прошептав одними губами: «Спасибо», пошла к выходу. Он ничего не сказал, слабо кивнув, уселся на мое место. А я выползла в коридор, где ждали Леонид и хмурый Даник.

– Ну, Сонь Аркадьевна, ты даешь! У тебя есть где пожить пока? Домой тебе не вариант, – начал с порога Даник.

– Больше некуда. Завтра дочку отправлю к родителям самолетом. Она у подруги. Они теперь там тоже сидят и трясутся, – я уселась на стул у входа.

– Так давай к подруге отвезу, – Даник оказался рядом.

– Чтобы он туда пришел, Сергей этот? – хотелось покрутить пальцем у виска.

– Ну, вряд ли он теперь будет спокойно расхаживать, – удивился Данил Олегович.

Разрушать радужные представления Даника о человечестве мне сегодня не хотелось.

– Я на такси доеду, – болтливый помощник Тропинина был сейчас не к месту.

– Да ты еле стоишь! – возмутился тот.

– Данил Олегович, пожалуйста, я доеду сама, – я сжала зубы и отправилась на поиски Владимира Александровича.

– Ну, смотри, – поняв, что со мной спорить без толку, сдался парень.

Леонид, молча наблюдавший за нашей беседой, кивнул на прощание.

Начальник сидел на кухне и потихоньку потягивал коньяк из чайной кружки.

– Владимир Александрович, я вам нужна еще?

Он вздрогнул и повернулся ко мне.

– — Нет, Сонь, езжай домой. Я сам на охрану поставлю. Менты сказали, что опечатывать не будут.

– Спасибо, – я судорожно вздохнула. – Там надо отправить документы в налоговую по залогу, я почти все сделала.