Ветер бросил на дворник целую пригоршню снега, Мерседес повело влево, закряхтел ABS, руль перестал управлять направлением движения машины. Никакого страха не было, особых четких и правильных мыслей – тоже. Она крутила баранку из стороны в сторону, тщетно давила педаль тормоза, успела даже переключиться с пятой передачи на какую-то пониженную: то ли третью, то ли вообще первую, и тут сзади произошел удар. Толчку сопутствовал хруст и шелест осыпающегося заднего стекла, какой-то невнятный скрежет заминаемого металла. Свежесть улицы зашевелила волосы на затылке, захотелось обернуться назад, но времени внезапно не хватило. Вращение пейзажа прекратило дерево, ударившее с равнодушной силой пневматического молота по левому крылу. Громадный вяз, переживший в юности вторую мировую войну даже не вздрогнул, Мерседес же выбросил в тщетной попытке капитулировать белый флаг подушки безопасности и перевернулся на правый бок. От удара автоматически блокировалась подача топлива, ключ зажигания оказался непостижимым образом вывернут, но Саше было уже не до этого. Она зависла в кресле, охваченная ремнем безопасности, безвольно склонила голову на право плечо и реалиями уже нисколько не интересовалась. Со лба на соседнее кресло капала темная кровь, сквозь разбитые стекла ворвался ветер и начал свою влажную уборку.

С дороги раздавался почти нечеловеческий визг. Так могут визжать немногие очень противные аварийные сигнализации и некоторые истерически настроенные молодые особы с крашенными в белый цвет длинными ниспадающими на задницу волосами. Машина девушки, которая врезалась в Сашин Мерседес, тоже отстрелилась подушкой безопасности, сгорбилась замятым капотом и вообще стояла посреди дороги. Ее хозяйка, откинувшись на кресле, запихнула себе под нос руки со скрюченными пальцами и самозабвенно выводила рулады, зачастую выходя на уровень ультразвука. Казалось, она увидела на своих перстах нечто ужасное, что ввело ее в состояние ступора: то ли обломанный ноготок, то ли следы фекальных фракций, неведомо как испачкавших холеные пальчики.

Меж тем к аварии подъехал еще один автомобиль, тоже Мерседес, из коего вылез очень широкоплечий коротко стриженный молодой человек. Включив у себя аварийную сигнализацию, он быстро без лишних движений достал из багажника знак аварийной остановки, выставил его на расстоянии пятнадцати шагов от Фольксвагена, принадлежавшего практикующей в высокой тональности девушке, и бросился к ней.

Не тратя времени на бессмысленные расспросы, он довольно бесцеремонно ощупал блондинку, пошевелил ее руки – ноги, потрогал грудь, осторожно пошевелил ее головой вправо – влево, а потом резко без замаха залепил пощечину.

– Грудь у тебя знатная! – сказал он и подмигнул замершей с абсолютно круглыми глазами девушке. – Все у тебя в порядке, осторожненько вылезай из машинки, доставай свой телефончик и звони.

– Ку-куда? – почти прошептала та.

– Можешь сначала ментам, потом папику, можешь наоборот. Поняла?

Та согласно кивнула.

Парень не стал дожидаться каких-то других действий блондинки, побежал к искореженному Мерсюку. С секунду поколебавшись, взялся за искривленную переднюю стойку, поднатужился и со второй попытки, изо всех сил напрягаясь, поставил машину на все четыре колеса. Возвращение в нормальное положение, несмотря на все усилия широкоплечего, не было мягким и плавным. Сашина голова безвольно замоталась из стороны в сторону. Он освободил ремни, вытащил девушку из салона, посмотрел по сторонам, видимо только сейчас обратив внимание на всю мерзость и сырость вокруг, и понес ее по направлению к своему автомобилю.