– Ядерные боеголовки не работают? Кто-то пробовал?

– Само собой, кто-то пробовал! Баллистические ракеты, и те не стартуют. Ты понимаешь, о чем я? Против зеленых человечков мы бессильны. Нам нечем ответить. И что теперь будет? Они нас в рабство обратят?

Макс ядовито усмехнулся.

– Тебе ли не знать про рабство. Но вот тут-то вы все и ошибаетесь. Если бы в этом заключался их замысел, они бы уже приступили. Сразу же после запрета на насилие.

– Это еще почему? – изумился Дуглас.

Макс постучал по экрану планшета.

– Тебе бы следовало почитать, что сейчас пишут фантасты. Они уже во всем разобрались, по крайней мере по состоянию на данный момент. Это, папочка, не завоевание.

– Ты так и не ответил на мой вопрос – почему?

– Почему не начали бы нас порабощать сразу после запрета на насилие? Потому что мы были слишком ошеломлены. И оттого вели бы себя очень послушно. И, что еще важней, как пишут фантасты, не успели бы организоваться, сформировать структуры сопротивления.

Дуглас лишь отмахнулся от него.

– Вот тут они ошиблись. Именно сопротивление их и ожидает. И скоро, Макс, ты увидишь, как папочка со своими союзниками примется за работу. Да мы мигом всемирное восстание организуем! Рабству не бывать! Свобода или смерть!

– Ты вот эти лозунги собрался впаривать? – Макс уставился на него, словно не веря собственным ушам.

– Неподчинение! Неповиновение! Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!

– Уже лучше.

– Главное – не усложнять. Люди не любят сложных идей. Приходится думать, а думать они тоже не любят. Поэтому мы за них думаем.

– Просто отлично, папочка. При условии, что из игроков на поле только твоя команда. Или лучше сказать – на планете? А как насчет инопланетян? Вы ведь представления не имеете, что они думают, и уж тем более не в состоянии навязать им те мысли, которые вам хочется, так ведь?

– С чего бы это не в состоянии? Если вся планета выйдет на улицы, вздымая в небеса кулаки, они попросту решат, что эта овчинка выделки не стоит.

– Или наоборот. «Хрен с вами, не хотите по-хорошему, переходим к лучам смерти».

Дуглас пожал плечами.

– Как ты верно заметил, они могли прямо с этого и начать. Однако не начали.

– То есть ты готов поставить на карту все человечество в надежде, что инопланетяне дрогнут?

Дуглас наклонился вперед и снова продемонстрировал Максу свою фирменную улыбку.

– Я говорю этим сукиным детям – ради свободы мы готовы на все. Как по-твоему, формулировка достаточно проста, чтобы даже зеленые человечки в нее въехали?

Макс смотрел на него, не говоря ни слова. Дуглас удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

– Схожу-ка я искупаюсь.

– Сходи, папочка, – откликнулся Макс. – И вот еще что.

Дуглас поднялся на ноги, шагнул к стеклянной двери.

– Что еще?

– Если ты – достойный представитель человечества, – теперь уже Макс одарил его своей обычной усмешкой, – то, надеюсь, они все же воспользуются лучами смерти.

Оказавшись внутри, Дуглас обнаружил Кристал перед закрытой дверью санузла. Наморщив нос, она пожаловалась:

– Он опять его занял, Дуги! А я душ хотела принять.

– Иди в другой.

– Не хочу в другой! Им прислуга пользуется. Я в этот хочу.

– Тогда придется подождать, – ответил Дуглас. – Если, конечно, тебя запах не беспокоит.

– Черт знает что! Пойду я лучше подремлю.

Она двинулась к спальне. «Подремлю» было эвфемизмом для пары-тройки косячков, после чего она действительно вырубится, если только он не успеет заглянуть в спальню – тогда они сперва немного покувыркаются в постели. Надо не забыть, как только Йорген освободит туалет, принять голубую таблетку…

Дверь распахнулась, наружу, пошатываясь, выбрался бледный Йорген. Хлынувшая следом вонища заставила Дугласа отпрянуть. Йорген поднял на него щенячьи, обведенные темными кругами глаза.