Когда костер прогорел, Кольцов подвесил добычу, нанизанную на ветку, над алеющими углями и устроился напротив, наблюдая, как подрумянивается пупырчатая кожица.

Золотой диск солнца медленно закатывался за горизонт, окрашивая небосвод в ярко-малиновый цвет, из-за чего редкие облака напоминали гигантские перья розового фламинго.

По мере того, как закат сменился ранними сумерками, дичь приобрела аппетитно-золотистый цвет.

– Вроде бы готова, – наконец объявил Кольцов, снимая с углей умопомрачительно пахнущую тушку и укладывая ее на заботливо расстеленную Зубановым полиэтиленовую салфетку. Остро отточенное лезвие швейцарского ножа без усилия разрезало мясо дикой курицы на две равные половинки. Глеб вытер клинок о брюки и предложил: – Пока наша курочка остынет, не сообразить ли нам по глотку? – В руке сыщика как по мановению волшебной палочки появилась литровая бутылка джина «Бут».

– Пить необходимо? – затравленным голосом спросил бизнесмен. Он уже совершенно дезориентировался в происходящем.

– Не пьянства ради, а здоровья для, – тоном, не терпящим возражений, заявил Глеб и легким, почти неуловимым движением свинтил пробку. – Африка – рассадник всяких известных и неизвестных микробов и вирусов, и лишь алкоголь способен их нейтрализовать.

С этими словами сыщик запрокинул голову и припал к бутылке. Шумно выдохнув после нескольких глотков, протянул бизнесмену. Тот на этот раз не стал возражать. Чистый джин оказался слишком крепким напитком для изнеженного организма бывшего МИДовца, он надрывно закашлялся, но вскоре успокоился и без излишней скромности потянулся за курицей. Отломав ножку, с жадностью впился в нее зубами.

Прожевав первый кусок, Серафим Кириллович неожиданно громко рассмеялся.

– Вспомнил анекдот, недавно в гольф-клубе рассказали. Идет петух по городу и вдруг останавливается перед гриль-баром, некоторое время задумчиво смотрит на духовку, а потом говорит: «В деревне топтать некого, а эти тут на каруселях катаются».

– Очень смешно, – буркнул Глеб, пережевывая обжигающее мясо.

Сумерки быстро и незаметно сменились глубокой ночью. Черное, как плащ Вельзевула, небо с яркими звездами висело буквально над головой. Воздух стал наполняться писком множества москитов, рыскающих в поисках свежей крови на ужин.

– Ну, поели и пора на боковую, – отбросив последнюю кость, тяжело отдуваясь, проговорил Глеб и, указав на громаду дерева-великана, сказал: – Прошу вас, сэр, на ложе.

– Да ты что, сдурел? – возмутился Зубанов. Немного охмелев, он потерял страх перед чудачествами сыщика. – Я не для этого спасался в самолете, чтобы теперь грохнуться с этого дуба.

– Хотите спать на земле? Ваше право, – зевнув во весь рот, равнодушно пожал плечами Кольцов. – Под утро замерзшие за ночь змеи выползают из своих нор в поисках теплого местечка. Температура человеческого тела для них самое то. Но их может опередить гиена. Бродят в саванне такие твари, в общем-то, они питаются падалью, но не брезгуют и тем, что плохо лежит. Челюсти у этих исчадий ада такие, что запросто могут с одного раза перекусить хребет дохлой антилопе. А зубы их пропитаны трупным ядом от постоянного употребления дохлятины. Так что, если гиена не загрызет, все равно достаточно одного укуса, чтобы заработать заражение крови. Что в нашем положении мучительная смерть с гарантией.

Лекция о ночной жизни саванны упала на благодатную почву. Всего несколько секунд длилась пауза, потом раздался дрожащий голос Зубанова:

– Вы, Глеб Иванович, обладаете просто даром убеждения. Помогите мне, старой обезьяне, забраться на дерево.