В этот самый момент резко включился свет.

– Какое ты право имеешь заходить сю…!!!!???

Взору обомлевшей Кучиной открылся вид каюты – люкс № 2, и она осеклась.

– …Да… Вау! – пробормотала Кучина и перестала брыкаться.

Скороходов быстро зашёл в каюту и резко закрыл за собой дверь.

Дикая качка моментально стихла и полностью исчезла, от чего у Кучиной закружилась голова.

От вида роскоши каюты Кучина обмякла и безвольно отпустила руки.

Скороходов положил её на двуспальную кровать, и Кучина на мгновение потеряла способность чётко выражать свою мысль.

– А это красное дерево и ореховые стулья? Это что? «Бэнг энд Олофсен»? Это не бижутерия, вот эти канделябры, это золото и горный хрусталь, да? Это что? Персидский бархат? Золотая парча? Это – бриллианты? «Бвлгари»? «Картье»? Да? Иранские шёлковые ковры? Дега? Шемякин? «Ролекс»? «Фенди»? Матисс? Карден? Нина Ричи! Кумкват? А почему все иллюминаторы закрыты шторками?

– Иришка! Тебе надо переодеться, ты же вся мокрая. Вот, возьми.

– Переодеться? Это теперь так называется?

Скороходов вытащил из-под ремня рукопись и положил её на журнальный столик, затем взял с кресла стопку комплекта чистой форменной одежды мичмана, положил рядом с Кучиной и сел с ней рядом на кровать.

– Какое ты право имеешь заходить сюда?

– Иришка, тебе надо переодеться, чтоб не простудиться.

– А это что?

Кучина показала пальцем на переливающуюся драгоценными камнями ширму, стоящую посредине каюты.

– Это? Ширма.

– Ты что думаешь от меня этой ширмой отгородиться? Ты что, собираешься здесь делать со мной? Жить, что ли? Куда делся шторм? – возмущалась Кучина, нервно перебирая, лежащие на кровати жемчужные бусы – Откуда у тебя ключи от этой каюты? Откуда здесь бусы? Скороходов?! Алё? Ты нарушил приказ капитана?!!! Ты его не выполнил!!!

– Да всё я выполнил, даже больше. Поясняю! В связи со сложившимися обстоятельствами, мы должны сделать это сейчас, а то опять случится какой-нибудь форс-мажор, и мы ни о чём не договоримся.

– Кто это мы?

Скороходов подошёл к ширме и сложил её, как гармошку.

За ширмой за множеством компьютерных мониторов на табуретке к ним спиной сидел Олег Митяев в наушниках и с закрытыми глазами играл на гитаре, записывая аранжировку своей песни. Он был увлечён процессом и не замечал Кучину и Скороходова.

– Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались… – спел Скороходов и засмеялся.

Кучина приподнялась с кровати и села, подложив под спину несколько мягких шёлковых подушек, с интересом, граничившим с шоком, наблюдая за творчеством Олега Митяева.

Скороходов подошёл к Олегу Митяеву и тронул его за плечо. Олег вздрогнул и обернулся, зацепив грифом гитары канделябр, но Скороходов подхватил канделябр и не дал ему упасть.

– Миша! – радостно закричал Олег, вскочил и обнял Скороходова. – Миша! Я написал новый хит! Спасибо тебе! Это круто!!! Я в иллюминатор увидел ваше шоу с пиратами, как они Вас захватили, погрузили всех на свой фрегат и уплыли. Мы гонимся за ними? Когда мне выходить?

– Олег! Ты не шутишь? Кого погрузили? Как погрузили?

– Как обычно. Кто шёл в обнимку, кого-то несли, все орали песни, потом началась драка, как обычно, потом вы вырубились, пираты всех затащили на фрегат и уплыли. Почему я шучу? Когда мне выходить? Я новую песню спою! Это хит!

– Подожди, Олег! – Скороходов снял бескозырку и бросил её на диван.

– Да, что, подожди? Песня ломовая! Миша! Спасибо тебе! Когда я увидел пиратов на палубе, ко мне пришло вдохновение, я услышал песню и бросился её записывать! Вот, послушай! – Олег включил тумблер, и каюта наполнилась новой песней Олега, звучащей в режиме квадро из колонок, установленных по всему периметру каюты.