1 июля 1959 года название «Радио Освобождение» трансформировалось в «Радио Свобода». Если название «Радио Освобождение» было следствием концепции освобождения народов Советского Союза от коммунизма, то теперь надо было давать такую информацию, чтобы слушатели могли самостоятельно определять свое мировоззрение. «То есть свобода есть ценность, а освобождение – это вектор»[81].
«Стержнем советской политики было стремление предотвратить идеологическое воздействие иностранного опыта, идей, образа жизни на целомудренно коммунистическое сознание советского народа»[82]. Среди слушателей радио в СССР были такие, кто следил за западными радиопередачами особо внимательно и регулярно[83]. Стоит также отметить, что «возвращение изъятой радиоаппаратуры после войны владельцам, а главное, завоз радиоприемников из-за рубежа в качестве трофеев привели к тому, что, по оценкам ЦК КПСС, уже к 1950 году количество аппаратов, позволяющих слушать иностранные радиопередачи, увеличилось в СССР до 500 тысяч»[84], а почти каждый приемник – это возможность услышать западное радио сразу для нескольких слушателей. Такие данные приводит историк, сотрудник РС Владимир Тольц.
Авторы РС всегда искали свои собственные оригинальные формы подачи правды о прошлом. Радио транслировало многообразные мнения. У микрофона Свободы выступали и Михаил Коряков, историк, основатель и ведущий программы «Россия вчера, сегодня, завтра», сотрудник нью-йоркского отделения РС, и известный публицист Олег Красовский. В 1983 году на РС пришел Владимир Тольц, который занялся политической историей РС. За год до этого он был обвинен КГБ в распространении антисоветских материалов и эмигрировал из Советского Союза. Тольц вспоминает: «Оказавшись в Австрии, поскольку на Лубянке мне сказали, что я могу уехать только через Вену, чтобы не создавать прецедента, я, естественно, подумал о городе Мюнхене. У меня к тому времени на Свободе уже работали какие-то давние знакомые, я подумал, что это было бы интересно там и жить и, возможно, работать… До этого я слушал Свободу за городом. В Москве было трудновато слушать. Сейчас я вспоминаю: мы регулярно слушали цикл передач, который был по книжке Фридриха Незнанского и Эдуарда Тополя “Журналист для Брежнева”. В октябре 1982 года я оказался в Мюнхене, на РС я уже попал, наверное, в конце года. Поговорив с руководством, я понял, что есть возможности работы. Все делалось не сразу, вначале я был фрилансером до середины 1983 года, а потом появилось обещанное мне заранее место в исследовательском отделе РС. Это была привычная для меня работа аналитика, и я с удовольствием этим занялся. Со мной работал Кружин (Бублик), который в свое время работал в охране генерала Власова, а у нас занимался военной аналитикой, делал выписки, делал какие-то построения… В Русскую службу меня уговорили перейти, чтобы вести старейшую аналитическую программу РС “Россия вчера, сегодня, завтра”. До меня ее вел Глеб Александрович Рар, публицист, церковный и общественный деятель, ведущий программ “Не хлебом единым”, “Балтийский маяк”, “Партнер – Германия”. Напротив меня в Русской службе сидел Олег Красовский, потом его уволили за крайний русский национализм… Эмигрантов первой и второй волн было много, но к тому времени, когда я работал, они уже не играли первую скрипку. Мне довольно много приходилось говорить о правозащитном движении… В Русской службе вечно возникали, мне кажется, искусственно инсценировались, дебаты по тому поводу, что можно говорить, и, в частности, возникла тема, связанная с власовцами. Я сказал, что вообще не может быть запретных тем, это чушь. Вопрос о нахождении нужной тональности в нашем спокойном отношении к прошлому, если его нет, то это уже не история»