– Дело не в тебе, Лиз, – Катька взяла подругу за руку. – Ты все делаешь верно. Просто у твоего Васи совсем другие приоритеты. Ему не нужны семья и дети, ему нравится показывать тебя перед своими деловыми партнерами и хвастаться, мол, смотрите, какая у меня красивая девушка. Вы ведь никуда, кроме как на деловые встречи, вдвоем не ходите. Он карьерист, для него семья – последняя в списке важных вещей, а ты для него – картинка, красивая девушка, которую, как считает он, можно купить дорогими подарками, чтобы не выносила мозг и всегда соглашалась быть его сопровождением, а изредка еще и потребности физические помогала удовлетворять.

– Но ведь он был таким романтиком, когда мы начинали отношения. Куда это делось? Он меня не любит больше? Или что? Я не понимаю.

Звягинцева отчаянно пыталась искать что-то хорошее в том, кому посвятила три года своей жизни, но рассуждения Кати и ее выводы оставляли Василию все меньше шансов.

– У него немного иное понятие любви, для него это не более, чем пару поцелуев в день, секс, разговоры на темы, которые интересны ему, и вытекающие из этого занятия. Он тебя любит, просто… – Смышляева подбирала слова, чтобы не сказать, как сильно ей не по вкусу Крючков. – Вы слишком разные. Ты любишь внимание и искренность, тебе нравится романтика, а ему проще сводить тебя в дорогой ресторан один разок, подарить какую-нибудь крутую штучку и думать, что тебе достаточно. Это типичное поведение людей его типажа, я, если честно, не понимаю, почему вы вообще сошлись. Ты никогда не любила таких мужчин.

– Думаешь, мы обречены на несчастье? – в серых радужках блеснули искорки грусти, а губы сомкнулись в одну линию. Ей не хотелось снова быть одной, поэтому она старалась верить, что все наладится.

– Вероятнее всего, – Катя сжала пальцы Лизы крепче, постаравшись вложить в свой жест максимальную поддержку.

– Я думала, что, раз он старше, то точно знает, чего хочет от жизни, так и было, правда, я была самой счастливой первые месяцы наших отношений. А потом все как в воде сахар растворилось. Что ж мне так с мужчинами не везет!

Звягинцева прикрыла лицо ладонями, готовая расплакаться прямо сейчас, но держалась изо всех сил. Расстраивать подругу в таком положении было не лучшим вариантом. Хоть у одной из них должно быть все хорошо.

– Эй, крошка, – Смышляева приобняла подругу, погладив ее по спине ладонью. – Все у тебя будет, просто принц твой еще не приехал. Задерживается немного.

Усмехнувшись, Лиза почему-то вспомнила Диму и его руки, крепко державшие ее за талию, когда они стояли и наблюдали за разводными Питерскими мостами, будучи еще счастливыми и беззаботными подростками. Когда он шептал ей на ухо, как сильно ее любит, а она верила, считая, что в его руках всегда будет счастливой.

– Димка в Питере, – тихо пролепетала она себе под нос, смутившись собственных ощущений, оставшихся от вчерашнего поцелуя. – Он с Васей контракт подписал, а вчера…

– Богословский? – переспросила Катя, надеясь, что они говорили про разных Дим, потому что еще одного их расставания она не переживет.

– Да, – Звягинцева воспроизвела в памяти его внешность, улыбнувшись краешком губ. – Он стал таким красивым, еще лучше, чем был. И поцеловал меня вчера.

Глоток чая с ромашкой, сделанный Катей секундой ранее, оказался выплеснут наружу. Вся жидкость разбрызгалась в воздухе.

– Твою мать, Лиза, ты, что, целовалась с Богословским и молчала?!

– А о чем говорить? Я влепила ему пощечину и ушла, – с гордостью произнесла Лиза, хотя взгляд говорил о другом – она сожалела о содеянном. – У меня Вася, и я в жизни не вернусь к Диме. Не после того, что он мне сделал. Нет.