Сидя в кафе на Ваське, Лиза мечтала, подставляя лицо солнечным лучам. Стоявший на столе ноутбук напоминал о работе и предстоящем дедлайне, а она только и могла думать о Диме, так резко появившемся в ее жизни вновь. Если это не было злой шуткой судьбы, то чем же тогда?

Десять лет, десять чертовых лет она даже и не думала о нем вспоминать, потому что ненавидела. Ненавидела каждой клеточкой организма и желала ему всего самого плохого, однако вчерашний Дима точно не был результатом посланных ею ему проклятий. Напротив – он стал еще красивее и сильнее, мужественнее и привлекательнее и смотрел… Снова смотрел на нее так, как когда-то давно.

Влюбленными и искренними, но она больше не верила. Ей хватило одного раза, чтобы понять, как сильно она ошибалась в человеке, которого знала всю свою осознанную жизнь, и больше наступать на эти грабли не собиралась. Поэтому, тряхнув головой и отбросив морок в виде образа Богословского, Звягинцева принялась за работу.

– Боже, какой бред я пишу, – перечитала получившуюся сказку, поймав себя на том, что воплотила собственную историю в чтиве, предназначенном для детишек, и усмехнулась.

– Ты всегда писала красивые и очень увлекательные истории, – этот голос она могла бы узнать из тысячи других, поэтому даже не обернулась. – Я думал, ты работаешь юристом, как и хотела когда-то, когда еще поступала на юридический.

Богословский не спрашивал, просто сел напротив и завел разговор. Так, будто бы и не было десяти лет разлуки, не было и их расставания и ее разбитого сердца. Будто бы ей снова девятнадцать, а ему двадцать два, и они счастливые сидят в парке на скамейке и наблюдают за падающими листьями осенним вечером.

– Ты следил за мной? – Лиза захлопнула крышку ноутбука, не желая, чтобы Дима заглянул в написанное.

– Ни в коем случае, – солнцезащитные очки, до этого закрывавшие глаза мужчины, были сняты и оставлены на столе. – У меня была встреча с партнером в соседнем здании, решил выпить кофе, смотрю, а тут ты. Подумал, что стоит поздороваться.

– Лучше бы не думал, у тебя это плохо получается, – она не смотрела на него, боялась, что сможет разглядеть в нем прежнего Диму – того, которого страстно когда-то любила, и стены рухнут. А если ещё попадет в плен кофейных зёрен его глаз, то поминай лихом.

– Какая ты колючая, – Богословский отпил из кружки, откинувшись на спинку стула.

– Отлично, надеюсь, ты сильно уколешься и отстанешь от меня, потому что я не хочу больше иметь с тобой никаких дел.

Нервы сдавали. Он бессовестно изучал ее, криво улыбаясь, и она знала, что означал этот взгляд. Ей всегда было неуютно под ним. Он раздевал ее, прекрасно зная все мельчайшие подробности ее тела, отчего ухмылялся еще сильнее. Позволял себе слишком много.

– А что, если я хочу? – он положил руки на стол, и Лиза не сумела сдержать взгляда в стороне, пустилась изучать его в ответ. Две верхние пуговички на рубашке были расстегнуты, являясь его верной визитной карточкой. Он всегда так делал. Любил, когда девушки смотрели на него.

– Придется расхотеть, – с особым усилием отвела взгляд в другую сторону, сделав глубокий вдох и мысленно досчитав до десяти. – Ты умер для меня десять лет назад, а умершие, как известно, не воскресают.

– А говоришь, что ничего не испытываешь ко мне, – усмехнулся мужчина, – твои эмоции на лицо, Лиза. Ты все еще любишь меня, скрывая это под ненавистью.

– Слишком много чести, Богословский, – Звягинцева отвлеклась на телефон, улыбнувшись сообщению подруги.

– Уверен, мне понадобится не так много времени, чтобы вернуть тебя, – самодовольству Димы не было границ.