Старому правдисту требовалась для работы бумага. Ее приносил ему обычно старый лениздатовский друг Константин Герцфельд, живший неподалеку, на набережной Фонтанки. Владимир Борисович просил принести ему и водки. Они выпивали, беседовали: товарищ скрашивал одиночество старика.
Иногда Костя просил меня о подмене. Секретарь Попова – Валентина Константиновна Остроумова – давала папку с чистыми листами, и я шел в большой серый дом на Бородинской улице, в котором жило много известных в городе людей. Одну из угловых квартир первого этажа занимала семья Соловьёва. Я тоже приносил прежнему шефу «маленькую», которую мы за разговором и опорожняли. Однажды дочь Владимира Борисовича сделала мне замечание за доставку спиртного, а я уверял, что ношу только бумагу и вообще выполняю просьбы ее отца.
После Соловьёва в должности главного редактора Лениздата работал «старый газетный волк», седой, молчаливый Николай Воронов. Он уже плохо слышал и пользовался слуховым аппаратом. Его сменил Владимир Устинов, крупный, полный, любитель поэзии, сам писавший стихи… Занимали кресло главреда и другие деятели.
Особо запомнился Дмитрий Хренков, фронтовик, выпускник Коммунистического института журналистики, где учился вместе с известным журналистом Яковом Сухотиным.
«Приказа отходить не было!»
(Дмитрий Хренков)
С 1965 года по 1979-й книжной редакцией руководил Дмитрий Терентьевич Хренков. Мужественный, интеллигентный, энергичный он вызывал уважение многих окружающих.
У главного редактора был ореол фронтовика и друга писателей-фронтовиков. Ко времени его появления в Лениздате тираж газеты «Телевидение. Радио» заметно возрос. С увеличением числа читателей участились и вызовы к главному редактору моего шефа Ефима Салиты. Например, прошло в газете фото Ленина, запечатлевшее, как речь вождя записывают на диктофон. И вот звонит к нам в редакцию пожилая женщина, возмущается:
– Почему артист на снимке держит руку иначе, чем это делал Владимир Ильич?
– Это не артист, – объясняю, – фотография документальная.
– Неправда! – упорствует читательница. – Буду жаловаться в горком партии.
И она звонит в Смольный, оттуда телефонируют главному редактору. Хренков вызывает к себе Салиту. Тот, волнуясь и гадая: зачем зовут, идет. Всё выясняется: Хренков отзванивается в Смольный. Вопрос улажен. Но всё стоит нервов. И такие случаи – повседневность.
До 1965 года Хренков работал директором Академического тетра драмы имени А.С.Пушкина (ныне – вновь Александринского). После Лениздата Смольный направил его в журнал «Нева», где в течение пяти лет Дмитрий Терентьевич был главным редактором. Во всех должностях он оставался порядочным человеком.
Дмитрий Хренков, 90-е годы. Фото Валентина Голубовского
Свой первый орден – «Красного Знамени» – Хренков получил за участие в финской кампании. Потом последовали другие награды: орден «Красная Звезда», орден Отечественной войны II степени, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».
«Наше поколение первым приняло удар фашистов, – рассказывал Дмитрий Терентьевич (он родился в 1918 году). – Нам едва исполнилось двадцать, когда на рассвете 22 июня 1941 года содрогнулась земля и сквозь еще не осевший чад разрывов тупорылые фашистские танки, обдав нас смрадом выхлопных газов, перескочили через наши окопы и устремились к маленькому литовскому городку Таураге.
Через несколько минут выстрелы гремели и впереди и сзади. А нам удалось отсечь вражескую пехоту и расстреливать ее эшелон за эшелоном. Никто не покинул места в боевом расчете. Приказа отходить не было!»
Как фронтовой корреспондент Хренков участвовал в десантах на «Невский пятачок» и эстонские острова, в танковом рейде по вражеским тылам на Новгородчине, нес дежурство в окопе вместе с Героем Советского Союза, снайпером Степаном Лоскутовым. Во время войны в газетах появились его заметки и репортажи о снайперах, танкистах и моряках.