Владимир всегда был поборником справедливости. В Лениздате не побоялся пойти на конфликт с влиятельным директором. В 1960 году он подготовил к печати книгу молодого ученого Ивана Смолянинова – «Прекрасное в человеке» – беседы об искусстве. Рукопись уже отправили в печать, когда директор забраковал одну из иллюстраций, мол, античная богиня Венера слишком обнажена. Синютин доказывал, что это картина великого итальянского живописца Сандро Боттичелли, выступил на партийном собрании издательства, защищая книгу. Это был смелый поступок. Увы, отпечатанную часть тиража пустили под нож. Книга увидела свет только через два года в измененном виде. В выходных данных была указана фамилия другого редактора.

Что касается автора книги И. Ф. Смолянинова, то он проникся уважением к своему первому редактору и подружился с ним. Со временем Иван Федорович стал крупным искусствоведом.

Работать нормально в Лениздате после истории с книгой Смолянинова Владимиру не дали, и он ушел в аспирантуру философского факультета университета. По ее окончании он преподавал историю философии в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина. Его избрали парторгом кафедры истории марксизма-ленинизма. Казалось, жизнь налаживается, но впереди честного, принципиального ученого ждал новый бой.

Владимир Синютин

В это время президент Академии художеств, известный живописец В. А. Серов возжелал звание доктора искусствоведения, без написания диссертации: «по совокупности ранее опубликованных работ». Серов думал, что все молча согласятся. Но студенты института, узнав о его поступке, запротестовали. Синютин их поддержал, и его отношения с институтским начальством резко ухудшились.

В середине 1966 года он в очередной раз увольняется и начинает преподавать на философском факультете университета. Здесь Владимир защитил кандидатскую диссертацию на тему «Проблема оптимизма в марксизме» и докторскую – на тему «Концепция пролетарского оптимизма». В них он рассматривал понятия оптимизма и пессимизма не только как психические явления, но и как результат социального развития общества. Я – не философ, и мне трудно вникнуть в суть проблемы. Но мне известно, что у моего товарища появились противники, способные и на нечестную борьбу.

В 1975 году Синютин подвергся критике в докладе первого секретаря обкома партии Г. В. Романова. Мол, лекции в некоторых вузах Ленинграда читаются непрофессионально. В качестве примера были названы Синютин из ЛГУ и преподаватель из Академии художеств.

Университетское начальство всполошилось. Владимиру предложили уволиться из университета, даже подыскали место в Институте комплексных социальных исследований.

Он послал протестное письмо во все министерства, кроме иностранных дел, доказывая, что качество его лекций никто не проверял, и критика их безосновательна. Потом выяснилось, что недоброжелатели Синютина уговорили романовских референтов включить в доклад придуманную ими ложь. В конце концов, Владимир добился возвращения на родной факультет и вскоре возглавил кафедру истории и теории научного социализма.

Заниматься научной деятельностью ему пришлось в обстановке нараставшего огульного охаивания марксизма, непонимания, что проблемы оптимизма и пессимизма имеют и вневременной, общечеловеческий характер. Ему тормозили продвижение по служебной лестнице. Профессором он стал только в 1989 году.

Жил он в Старом Петергофе, я не раз бывал у него дома. Плавали вместе на его катере по Финскому заливу, ныряли с борта. У него завелось немало друзей среди местных рыбаков. При мне они подарили ему большую копчёную рыбу. Мы съели ее в подвальном кабачке под пиво и турецкий марш Моцарта.