Только со второй половины XX в. североамериканские и наиболее цивилизованные западноевропейские государства начали коренной, качественный, революционный переход к неидеологической государственности, но осуществляют его стихийно, «на ощупь», с колебаниями, зачастую с последующими не узаконенными открыто реставрациями определенных идеологий в качестве официальных (напр., идеологий антикоммунизма, консерватизма, некоторых разновидностей идеологизированного либерализма). Однако данные государства на тот момент уже не имели целостной, к тому же открыто узаконенной официальной идеологии. Поэтому их деидеологизация шла и идет сейчас не одновременным и относительно быстрым скачком к рациональному подходу во всем государстве, а постепенно, отчасти синхронными, отчасти асинхронными скачками к рациональному подходу в отдельных областях государственной власти, нередко во многом автономно использующих самостоятельные идеологии, особенно относительно не пересекающиеся. Данная деидеологизация – это цепь одновременных и неодновременных скачков от конкретных официальных идеологических взглядов в различных областях государственной власти к рациональному подходу к этим областям.

Закрепление деидеологизации происходит официальным признанием не подлежащих коренному изменению сообразно идеологическим взглядам правителей государств более или менее научно обоснованных стандартов в важнейших областях общественной жизни (в экономике, в области прав человека, в образовании, в политической демократии, в социальной сфере и др.) и тем самым сужением возможностей применения идеологии; ограничением вмешательства в общественную жизнь государства, используемого официальной идеологией в качестве средства своей власти, и выработкой разумного общественного самоуправления; отказом государственной власти, правящих партий от выдвижения социальных целей, выходящих за рамки возможностей их достижения (сравн. «коммунизм как идеологическая цель»); созданием средств против доминирования в государственной власти в качестве официальных универсальных идеологий, поскольку они предрасположены ко всевластию (напр., коммунистической); максимальной деидеологизацией правящих партий, чиновничества; отходом от правового закрепления в качестве официальных любых идеологических взглядов; переходом от идеологизированных структур государственного управления, признающих официальной определенную идеологию и использующих ее в качестве идейной основы своих решений, к рациональным структурам, не руководствующихся идеологией в выработке и реализации решений и лишенных средств государственного принуждения к идеологической вере; принятием государственных законов и иных правовых решений, отделяющих идеологию от государства; созданием работающих государственных механизмов обеспечения свободомыслия.

Сейчас пока невозможно найти такое передовое рационализированное государство, в котором в той или иной форме не сохранялись бы следы, остатки, «родимые пятна» идеологической государственности, в высшую власть которого не проникали бы идеологические ценности и иные идеологические предрассудки (напр., концепции элиты, идеи шовинизма, консерватизма, национализма, утопии из концепций постиндустриального общества, религиозные ценности). Даже не узаконенные открыто в качестве официальных, они все равно негативно влияют на государственных руководителей и на управление государственной жизнью, на внутреннюю и внешнюю политику государств. А, напр., в передовой Англии даже сохраняется в качестве узаконенной официальной церкви англиканская церковь, формальный глава которой английский король. Но эта огосударствленность церкви и ее веры такой же преимущественно формальный атрибут государства, как и институт королевства, палата лордов. Все вместе они являются пережитками феодальной эпохи, а потому не образцы для подражания. Не может быть образцом и сохранение в передовых государствах даже не закрепленных решениями государственной власти «родимых пятен» идеологической государственности. Полностью рационализированное, отделенное от идеологии и опирающееся в управлении на науку и социальную инженерию государство – вот разумный и в своей основе осуществимый идеал государственного устройства.