Благодаря своей опоре на рациональное доказательство, основой которого является практика, любое научное положение имманентно содержит возможность сомнения в его истинности и методологической эффективности, которые исключают безусловную и категорическую по своей природе веру. Наличие такой возможности сомнения обусловлено уже тем, что в границах признания нематериальности мышления вообще невозможно прямое доказательство того, что вне наших идей существуют реальные познаваемые предметы, в том числе материальные. В доказательстве существования внешнего мира, поскольку это мыслительная операция, человек не в состоянии выйти за границы мышления. Именно оно оценивает любое доказательство как обоснованное или необоснованное.

В то же время, опираясь на практику, человек, который трезво, реалистично, рационально мыслит, обретает косвенную уверенность в том, что за границами его мыслительных операций и мышления в целом существует внешний мир, который к тому же хотя бы частично поддается верному познанию. Однако применительно к научному познанию конкретных реальных предметов такая уверенность не имеет категоричности, которая свойственна вере. Поэтому в науке любое доказанное в качестве истинного положение имеет характер «очень сильного, с большими элементами уверенности предположения» (сравн. принцип фаллибилизма в критическом рационализме). Для науки такая ее форма знаний имеет большое положительное значение, поскольку она не закрывает возможность критического переосмысления предыдущих знаний и дальнейшего научного поиска. В то же время она достаточная для того, чтобы опираться в научной и практической деятельности на доказанные в качестве истинных знания. В научном доказательстве элиминированы как субъективно-предвзятые ценностные отношения познающего субъекта к познаваемому объекту, так и ценностные отношения, основанные на вере в осуществимость идеализированных предметов. Такое доказательство придает научным знаниям объективный характер.

В отличие от безгранично идеализированных предметов фундаментальной науки, в которой они ценностно нейтральные, в инженерных, в том числе в социально-инженерных исследованиях, которые осмысливают реальность с точки зрения ее значения для человека и ориентированы на создание предметов с заданными характеристиками, создаваемые безгранично идеализированные предметы способны приобретать ценностную окраску. Здесь идеализированные предметы являются не только средством ценностно нейтрального познания, но и идеализированными показателями желаемого и нежелаемого и, соответственно, средствами оценки отклонения реальности от идеализированных форм, а также положительными и отрицательными ценностными ориентирами в инженерном конструировании (напр., машина Карно, абсолютно тоталитарное государство, полное социальное равенство). Безгранично идеализированные предметы инженерной науки со стороны их ценностной окраски носят нормативный характер, однако данная нормативность условная и ограниченная, поскольку эти предметы мыслятся вообще неосуществимыми, однако имеющими ограниченные прототипы (ограниченные прообразы) в реальных ценностных отношениях человека к миру и к самому себе.

Соотнесенностью с реальностью отличаются строго научные идеализированные предметы социального познания от идеальных типов М. Вебера, которым он придает статус таких идеализированных предметов, которые коренным образом отличаются от реальности, противостоят ей и потому не способны прямо ее отражать. Вебер рассматривает их как исключительно искусственные вспомогательные средства социального познания.