Его совершенный и всесильный неподвижный двигатель, к которому стремятся все вещи и в том числе люди в своем движении, тот же механизм количественного противостояния сил, о котором пишет Фихте, как о страдании Я пока оно не достигнет прогресса в обладании не-Я и не обхватит его всего. Так и у Аристотеля движение начинается не в силу законов природы, а из страдания, слабости и несовершенства вещей, влекущихся к силе и совершенству внешнего всемогущества, которое в свою очередь составляет самодостаточную субстанцию, «мышление о мышление» подобно «интеллигенции в себе» Фихте.
Из отрицания метафизики интеллекта, логично вытекает и скептицизм Аристотеля, в котором его особенно упрекал Эпикур. Если нет законов природы – их нельзя познать. Аристотель пишет об очень ограниченной способности познания у человека. Самого человека определяет как разумное животное, а душу как «форму» или идею тела, суть которое в том, чтобы быть двигателем тела. Так что не только душа без тела существовать не может, но и представить себе смысл существования души вне обслуживания биологии тела весьма проблематично.
Определив человека как животное, он сделал далеко идущие выводы для этики, противопоставив и здесь свою философию Сократу Платона. Если этика Платона знаменита своим интеллектуализмом и связывает добродетель с познанием, то Аристотель говорит о чистой доске сознания и об опыте, который рисует правила поведения в сознании подрастающей психики. Нет не только законов природы, но и врожденного ума, не только пассивного интеллекта, но и активного. Поэтому нет добра и зла, черту между которыми проводит интеллект и знание законов природы. Добродетель – это всего лишь «золотая середина» между крайностями в поведении. Аристотель прямо отрицает интеллектуалистский подход не только в этике, но и в политике. С Аристотеля начинается весь пафос «табула раса», «чистой доски сознания», лишенной врожденных идей, которые позже примут у Юма вид «рассеянного субъекта», отрицание существования «Я», и станут доводами в пользу бихевиоризма в психологии.
Государством должны управлять не философы Платона, а военные, и равенство неуместно, но должны быть классы, иерархия и рабы. Греки должны править неспособными к цивилизации варварами, и хорошо бы, чтобы его ученик Александр Македонский сумел осуществить эту мечту. Однако все закончилось печально: отравлением Александра и обвинением Аристотеля в предательстве эллинской свободы и родины в пользу македонцев.
Влияние Аристотеля на средневековую схоластику общеизвестно. Темные века средневековья создали тот тип спекулятивной мистики и железобетонного догматизма, об который долгое время разбивались все попытки научного исследования. Именно поэтому в Новое время вместе со спекулятивной мистикой снесли и метафизику интеллекта как колоссальное препятствие на пути науки. Цель этой книги показать глубокое заблуждение в отождествлении метафизики интеллекта и спекулятивной мистики.
Глава 4. Эмпиризм и объективная реальность
1. Объективная реальность и пространство интеллекта
2. Эмпиризм как отказ от метафизики интеллекта
3. Проблема индукции Давида Юма
4. Объективная реальность и материализм
5. Эмпиризм и современная наука
«Эмпирическая школа философов выводит еще более нелепые и невежественные суждения, чем школа софистов или рационалистов, потому что эти суждения основаны не на свете обычных понятий (кои хотя и слабы и поверхностны, но все же некоторым образом всеобщи и относятся ко многому), но на узости и смутности немногих опытов. И вот, такая философия кажется вероятной и почти несомненной тем, кто ежедневно занимается такого рода опытами и развращает ими свое воображение; всем же остальным она кажется невероятной и пустой. Но пренебречь предосторожностью против такого рода философий не следует. Ибо я уже предчувствую и предсказываю, что если люди, побужденные нашими указаниями и распростившись