Г. Заиченко Джон Локк
Можно видеть как марксистская традиция смешивает понятия рационализма и эмпиризма не умея провести принципиальной границы между этими двумя теориями познания, и ссылаясь по своему обыкновению на различия в приорите разума или чувств. Можно подумать, что Декарта обходился без опыта, а Локк без разума в своих теориях познания.
«Сегодня уже весьма наивными выглядят попытки „ловить“ Локка на том, что он не только допускает, но и исследует рациональные формы знания а рационалистов – на том, что они допускают и исследуют эмпирические формы знания. В каком же смысле тогда оправдано противопоставление этих программ? А в том, что в программе эмпиризма Локка источником знания о мире являются ощущения, опыт, а в программе рационализма Декарта – разум»
Г. Заиченко Джон Локк
На самом деле, «противопоставление этих программ», то есть рационализма и эмпиризма происходит, как мы указывали выше, из того принципиального момента – наличествует ли метафизика интеллекта, представляющая познание активным и пассивным полюсами интеллекта или нет. Во всех приведенных выше случаях, такая метафизика присутствует, а значит мы с полным правом можем определить авторов этих теорий как рационалистов, даже если предшествующая позиция веками относила Бэкона, Беркли и Локк к «эмпирикам».
Глава 3. Метафизика и мистика у Аристотеля
1. Метафизика интеллекта, разум и дух
2. Спекулятивная мистика (софистика, диалектика, догматизм)
3. Материализм и эмпиризм Аристотеля
«Критика Аристотелем „идей“ Платона есть критика идеализма как идеализма вообще»
В. Ленин
1. МЕТАФИЗИКА ИНТЕЛЛЕКТА, РАЗУМ И ДУХ
Мы уже видели как по разному может трактоваться понятие разума в зависимости от того стоит ли человек на позиции рационализма, эмпиризма или же мистики (догматизма, софистики).
Так же беспощадно склоняли понятия «метафизики» и «духа». Поэтому необходимо дать четкое определение этим терминам и противопоставить их определениям, принятым в других системах.
Если понимать интеллект как заданную форму материи, тогда интеллект – это законы движения природы. А познание – это способность видеть форму материи, способность открывать законы движения материи через анализ этой материи (индукцию и дедукцию). Таким образом, разум человека получает очень четкое определение, вытекающее из определения материи как движения, а интеллекта как законов этого движения (сущности, формы, идеи).
Понятно, что если мы признаем наличие такой интеллектуальной формы, если мы признаем единые и неизменные законы движения материи, то мы признаем некую «метафизику», «идеальный» или мир. Признаем не в смысле его отрыва от природы, поскольку законы движения не могут быть чем то принципиально иным, нежели само это движение, а в смысле интеллекта как некоего самостоятельного базиса существования материи. Никакой другой метафизики кроме интеллектуальных законов, лежащих в основе движения материи нет, и быть не может. Все «лешие и домовые», которыми Ленин пугает идеалистов, столь же материальны, как и он сам, поскольку не имеют никакого отношения к интеллекту. Равно и мистика первобытного сознания абориген, которая наделяла животных всесилием и поклонялась им – абсолютно материальна. Что может быть материальнее силы? Пусть даже несколько преувеличенной в воображении.
Другое дело закономерности интеллекта, не доступные физическому восприятию и могущие быть воспринятыми только другим таким же интеллектом.
Остается определиться с таким важнейшим понятием в истории человечества как Дух. О Духе начали писать пифагорейцы, элеаты и академики, продолжили картезианцы, спинозисты, Лейбниц. Гегель и Толстой писали о духе, анализируя философию Евангелия. Философия Духа становится центральной темой схоластического средневековья, и получает свое развитие в немецкой философии. Но тождественен ли этот дух самому себе в этих различных философиях?