С другой стороны, с Эдетт они подруги, и любимый ее служит в том же подразделении. Меня же она знает всего несколько дней.

Как бы не прирезали меня темной ночью в нашем доме, предварительно отослав Шада. А может, и не отсылая. Он меня избегает, почти не говорит, кто знает, может, все предрешено и через год-другой от меня тихо избавятся, и не вспомнят, а он привыкать к приговоренной жене не хочет…

Знать бы правду – что меня ждет, я бы так не тревожилась.

Шаткое положение.

Надеялась обрести здесь опору в жизни, а похоже, лишь врагов нажила.

14. Глава 14

Мы возвращались поздно.

В домах вовсю горел свет, было необычно оживленно для темного времени суток. Шад предложил пройтись. Наш путь лежал через центр. На улицах шла торговля, гуляли пары с детьми.

Я открыла рот спросить, не праздник ли какой, что люди так поздно на улицах. Порыв ветра, такой редкий здесь, донес до меня аромат белых цветов и прохлады, и я все сама поняла. Проклятая жара ушла. Душистая, свежая ночь позволяла дышать полной грудью и чувствовать себя отлично. Особенно мне, к такой погоде не привыкшей.

Я глубоко вздохнула, даже ежась.

Коже было приятно и хорошо. На дожди, которые я любила дома, я не рассчитывала, в этой местности их не бывает. Но облегчение было колоссальным. Я привыкну. Смогу. На «Стремительном» я жила с трудом, но жила. Здесь мне страшно, но этому есть причины: слишком резкие перемены, которых я не ждала, шок дома… Когда вновь обрету почву под ногами – думаю, смогу здесь жить.

Изучу местные обычаи, кухню, может быть, подружусь с кем-то, должны ведь здесь быть иностранки, жены и дочери послов. Найду, с кем познакомиться. Тем более, слава мужа позволит мне войти в этот круг. И там меня примут. Найду работу по душе…

Будущее обретало соблазнительные очертания. Перестало казаться беспросветным адом.

Всего-то нужно было переехать, улыбнулась я, и тут же поежилась.

Значит, не показалось: в доме Шада я чувствовала враждебную атмосферу.

Наш дом был темным – ни огонька.

В окружении соседских он выглядел грустным и покинутым. У нас нет служанок, чтобы разжечь огни на улице, включить свет. Нет и домочадцев.

За поздним ужином, который мы купили по пути, потому что готовить его было некому: я еще не познала секреты местной кухни, а Шаду было не до того, я надеялась с ним поговорить.

– Мне кое-что пришло в голову, – неуверенно начала я, опустив глаза по старой привычке. – Может быть, я смогу найти какую-то работу? Это бы помогло мне…

…скорее освоиться.

Я закончить не успела, потому что Шад перебил.

– Не сейчас, Рива.

Я села на свое место, продолжая рассматривать каменный стол. Ужин мы устроили в беседке – здесь было хорошо, не беспокоили насекомые, и воздух был душистым.

– Почему? – я подняла глаза.

Шад не ел. Сцепив руки, нахохлившись, как опасный гриф, он смотрел в сторону. Янтарные глаза отсвечивали в полумраке. Жесткий вид, собранный – Шад о своем думал. Бесконечно далеком от меня и моих идей с работой.

Он молчал, я решила не лезть, и не переспрашивать.

– Вопросы с должностью мне нужно решить самому, – он встряхнулся и приступил к трапезе. – Будет это не просто. Высоких должностей я не получу из-за брака, возможно, меня переведут из столицы. Мы можем уехать. Пока я не проясню это, ничего не предпринимай.

Мне показалось это обидным. К нам хорошо отнеслись на приеме. Сам монарх поздоровался со мной, он меня заметил, по имени назвал, сколько даже не рабов – известных, знаменитых людей могут таким похвастаться?

Его называли героем.

А обратная сторона почестей и уважения – отказ в карьере, должностях, будущем. Здесь чтут традиции. Будь ты хоть трижды героем.