– Не задерживайся там надолго, – почти умоляюще попросил Петр. – Да погляди дорогой, не идут ли сюда стрельцы? Если что, посыльного пришли, чтобы Преображенцы успели подготовиться.

– Я распоряжусь, чтобы их впустили за монастырские стены, – сказал святой отец. – Не дело им торчать под стенами.

– Позаботьтесь о них, святой отец, – попросил Меньшиков. – С утра ничего не ели…

– Не беспокойся, накормим, обиходим, – провожая его, успокоил старец.

Во дворец Натальи Кирилловны срочно и с опаской прибыли ее близкие – братья Петр и Лев, Ромодановский, Стрешнев и еще несколько родословных бояр. Сидя за столом, они обсуждали сложившуюся ныне ситуацию.

– Что творится на улицах, – я едва пробрался сквозь толпы стрельцов, – проговорил Тихон Стрешнев. – Хорошо, что еще семеновцы помогли, а то бы живым не вышел. Все орут, ругаются…

– Чего это они разъярились? – спросил только что прибывший Лев Кириллович. – Семеновцы обвиняют Софью, что она хотела зарезать Петрушу, а стрельцы, наоборот, сказывают. Что головорезов наслала ты, Наталья, к Софье, – пояснил Федор Юрьевич Ромодановский. – Вот-вот схватятся за грудки, а то и пальбу откроют.

– А Петр-то где сейчас? – спросил Лев Кириллович. – Надо бы его позвать…

– Ночью ускакал с Никитой Зотовым, – ответила Наталья Кириловна. – Прямо в исподнем.

В это время к помещение буквально ворвался Меньшиков. Низко поклонившись всем, он доложил:

– Я от Петра Алексеевича…

– Где он? Что с ним? – вскричала Наталья Кирилловна. – Здоров ли?

– Жив, здоров, – ответил Данилыч. – В Троицко-Сергиевой лавре обретается под охраной семеновцев. Он прислал узнать, что здесь деется?

– Я слышал, что Софья послала на юг за Василием Голицыным, – продолжил прерванный разговор Петр Кириллович. – А еще разослал гонцов к Шакловитым, Троекуровым, Прозоровским…

– Недоброе задумали, – покачал головой Тихон Стрешнев. – Надо что-то делать, не то нам всем не сдобровать.

– Позвольте слово молвить, – выступил вперед молчавший в присутствии родовитых людей Меньшиков. – Надо срочно вызвать Петра Алексеевича сюда, чтобы Преображенский и Семеновские полки видели своего предводителя. Это воодушевит их, да и на стрельцов подействует подобающим образом.

– А чего же ты не привез его, коли такой умный? – пренебрежительно бросил Тихон.

– Не захотел он ехать, побоялся, – смутившись, ответил Данилыч.

– Испугался, что ли? – усмехнулся Лев Кириллович.

В ответ Александр только пожал плечами.

– Он храбер только перед своими Потешными полками, – махнул рукой Петр Кириллович.

– А как до серьезного дела, мокрая курица, – согласился с ним Лев Кириллович.

– А мы-то на что? – остановил их Ромодановский.

– Надо кого-то из нас послать за ним, – предложила Наталья Кирилловна. – Тебя, Петруша, лучше всего, – ты его старший дядя, тебя он послушает. Да и время не терпит. Поезжай, братец…

– Надо, так надо, – согласился тот. – В самом деле, медлить нельзя. Вона я слышал: Софья-де приказала поставить караулы по всему Земляному валу.

– И пока Федор Шакловитый бражничает со своими стрельцами, – добавил Тихон Стрешнев.

– Вот-вот, а по хмельному делу могут натворить незнамо что, – добавила царица.

В полдень следующего дня москвичи, вышедшие на улицы, вынуждены были шарахаться от бешено летящих всадников, среди которых многие узрели молодого царевича… А уже ближе к вечеру Петр вместе со своим неизменным другом Алексашкой Меньшиковым делал осмотр своим войскам.

– Солдаты, – возбужденно кричал Петр. – В Кремле царица Софья хочет посадить с собой на трон своего полюбовника Ваську Голицына. Эти полюбовники нарушают веками освещенную традицию на Руси.