– Вы и меня относите к этой когорте? – коротко спросил Наполеон.

– Вы же прекрасно понимаете, куда вас следует отнести, – я был безжалостен. – А самыми известными в последней истории были Ленин, Сталин, Гитлер, пролившие моря крови как своих, так и чужих людей.

– По их вине погибло больше людей, чем во время моего правления? – Бонапарт внимательно посмотрел на меня.

– Вы – агнец по сравнению с ними…

…В это время резко зазвонил телефон. Помотав головой, чтобы прогнать сновидение, я нехотя взял трубку, но не стал отвечать, а посмотрел на лежавшие рядом с телефоном книги Леонтия Раковского «Кутузов. Священной памяти 1812 года» и М.Н. Загоскина «Рославлев или русские в 1812 году». «Нет, больше нельзя читать до поздней ночи, – решил я для себя, – иначе можно свихнуться…»

«Конец всему!» В этой фразе, которая срывалась сует не только малодушных, но и многих твердых людей, соединились все разнородные чувства и побуждения, беспредельная горечь потери, сожаление о погибшем, казалось, деле и у иных – животный страх за свою собственную жизнь.

А. И. Деникин «Поход и смерть генерала Корнилова»

Умирающие кони…

Осенью много их было, брошенных ушедшей за море армией добровольцев. Они бродили. Верховые и под запряжку. Молодые и старые. Рослые и «собачки». Лили дожди. А кони бродили по виноградникам и балкам, по пустырям и дорогам, ломились в сады, за колючую проволоку, резали себе брюхо. По холмам стояли – ожидали – не возьмут ли. Никто их не брал: боялись. Да кому на зиму нужна лошадь, когда нет корму? Они подходили к разбитым виллам, протягивали головы поверх заборов: эй, возьмите! Под ногами холодный камень и колючки. Над годовой – дождь и тучи. Зима наступает. Вот-вот снегом с Четырдага кинет: эй, возьмите!

Я каждый день видел их на холмах – там и там. Они стояли недвижно, мертвые – и живые. Ветер трепал им хвосты и гривы. Как конские статуи на рыжих горах, на черной синеве моря – из камня, из чугуна, их меди. Потом они стали падать. Мне было видно с горы, как они падали. Каждое утро я замечал, как их становилось меньше. Чаще кружились стервятники и орлы над ними, жрали живьем собаки…

И. Шмелев. «Солнце мертвых»

Город ликовал.

Над городом полыхал праздничный трезвон церковных колоколов, улицы были полны разряженными лавочниками, с балкона на победителей сыпались цветы и крики приветствий, гремели военные оркестры. При большевиках памятник Александру II задрапировали досками. Чьи-то руки уже сдирали эти доски, и чьи-то лбы уже стукались о гранитный пьедестал «царя-освободителя», а там, на окраинах, еще шла расправа с побежденными.

Артем Веселый (Кочкуров) «Россия, кровью умытая»

В центре довольно большой комнаты, возле круглого полированного стола, покрытого белой с бахромой скатертью, стояла высокая стройная женщина в длинном платье. Лицо ее выказывало в ней породу, но несвежесть кожи выдавала, что дама на дальнем пределе бальзаковского возраста. В руках барыня держала обтянутый темно-зеленым бархатом альбом с фотографическими карточками. Вид у нее был довольно растерянный, точно она не знала, что делать с этим альбомом, и взглядом рыскала по комнате, словно искала место для него.

От неожиданно прогремевших за окном выстрелов женщина вздрогнула и крикнула вглубь квартиры:

– Капитон, посмотри, что там случилось?

Но в этот момент в дверь позвонили, и тот, кого звала дама, пошел открывать. «Господи, кто там может быть?» – прошептала она и направилась в прихожую. В передней снимал с себя шинель седовласый мужчина в форме пехотного полковника.

– Володя, наконец-то! – она прильнула к нему. – Что там происходит? С тобой все в порядке?