Слегка отстранившись, потянул мои руки назад, заставляя выгнуться и впечататься грудью в грудь Шейхара.

— Наша! — в унисон рычали волчары, окончательно потеряв рассудок.

Разлившийся в воздухе пряный густой аромат течной самки не оставил им шансов на сопротивление.

От каждого их прикосновения на моей коже словно вспыхивали огненные узоры.

Шея, спина, ягодицы, бедра, грудь — все вдруг превратилось в единый пульсирующий сгусток.

Огненные вихри закручивались спиралью внутри меня, устремляясь вниз живота полыхающими импульсами.

В объятиях волков я сгорала заживо, крича и воя, урча, как самая настоящая кошка.

Большая, голодная, жадная до своих самцов. Жаждущая присвоить их навеки, чего бы это ни стоило.

Я с жадностью отвечала на поцелуи Шейхара, возвращая безумную страсть сторицей.

Открыла рот еще шире, впуская его язык, подчиняясь, покоряясь воле волка. Урчала, с пылом схлестнувшись с его языком, облизывая, посасывая и даже слегка прикусывая.

Расслабилась, позволяя волку вести. Вылизывать все, до чего может дотянуться. Ласкать мои десны, посасывать язык, проникнуть в рот еще глубже.

Жадно и безумно буквально трахать мое горло языком, давая понять, что скоро, очень скоро, заменит язык кое-чем другим, намного более толстым и жестким.

Эмирах не отставал от брата, оставляя засосы на шее и плечах. Волки, словно сговорившись, решили оставить на мне как можно больше меток.

Эмирах уже не удерживал мои руки, позволяя, наконец, обнять его брата.

А сам жестко и в то же время как-то нежно сжал попку, разминая ягодицы. Слегка шлепнул по ним, заставляя стонать и выгибаться.

Острая легкая боль не доставляла дискомфорта. Лишь сильнее разгоняла кровь, бурным потоком струящуюся по венам.

Шлепок. Второй. Третий.

Легкие поглаживания.

Я протестующе застонала, ощутив спиной холодок, когда Эмирах отстранился.

И уже через мгновение зарычала, отвечая на поцелуй Шейхара и ощущая, как его брат оставляет влажные дорожки по всей моей спине, то целуя, то задевая клыками нежную кожу, по которой от каждой его ласки горячие искорки оставляли после себя ожоги.

Эмирах касался спины руками, языком и клыками, слегка прикусывая и тут же зализывая ноющие царапины.

Вот он, что-то безумно шепча, обхватил руками ягодицы, разминая их пальцами и покрывая поцелуями.

Скользил языком между упругих половинок, проникая как можно глубже. Раздвинул их, открывая доступ к самому сокровенному.