Деревья на кампусе сбрасывают листья. В этом году весна и лето выдались довольно странные. В газетах пишут, погода нарушила биоритмы деревьев, и поэтому листопад начался раньше обычного.

На центральном газоне Тодд тренировался с нашей командой по фрисби. Я со всеми поздоровался. Такие молодые и крепкие! Между прочим, Тодд и его двадцатилетние друзья – первое майкрософтовское поколение. Первые, кто не видел мира без MS-DOS. Время идет…

Еще они первые из сотрудников Microsoft, кто получает меньше опционов (сами опционы тоже перестали дорожать). Теперь они не партнеры, не пайщики, а самые обычные сотрудники. На прошлой неделе мы с Багом как раз говорили о том, когда у этой молодежи начнется неизбежный Семилетний Кризис Программиста. У них, в отличие от «старичков», не будет двух миллионов баксов, чтобы переехать на Гавайи и открыть рыбацкий магазин. А в менеджеры пойдет не каждый.

Остальных – за борт.

Давайте посмотрим правде в глаза: до работы в телемагазине всегда один шаг. Все мои знакомые знают, когда уйдут из компании. Больше пяти лет не хочет оставаться никто. Трудно представить, что можно жить, как мой отец – верить, что компания никогда тебя не бросит.

Через пару минут я наткнулся на Карлу. Она шла по опушке. Ходит быстро-быстро, а сама маленькая, как ребенок.

Непривычно было встретиться вне бежевых стен и серого пола! Мы присели на траву и разговорились, чувствуя себя заговорщиками, потому что не идем работать, несмотря на всеобщий цейтнот.

Я спросил Карлу, не собирает ли она грибы, как дедхеды. Она ответила, что совсем одурела в офисе и решила немного проветриться. Я открыл для себя неожиданную сторону ее личности (Карла всегда казалась мне мышкой, причем домашней). Было приятно, что она в кои-то веки на меня не кричит. Мы полгода работаем всего через десять дверей друг от друга, и ни разу нормально не говорили.

Я показал Карле кусок бересты, который содрал с березы у девятого корпуса; она мне – малиновые листья сумаха из леса. Я пересказал ей дискуссию про кошек и собак, которая разгорелась у нас с Марти, Антонеллой и Харольдом за нинтендовскими столами для пикника. Карла растянулась на траве и задумалась. Я лег рядом. Приятно жарило солнце. Я видел только небо и слышал только Карлу.

Карла меня удивила.

Она сказала, что нам, людям, приходится быть всеми животными сразу.

Что у нас нет собственной сущности.

– Что такое человеческое поведение, как не попытка доказать, что мы не животные?

Еще она сказала:

– Я думаю, мы так далеко отошли от животных корней, что скоро создадим новую, сверхживотную сущность.

И еще:

– Что такое компьютер, если не Машина Всех Животных в Одном?

Я ушам своим не верил. «Стар Трек» наяву! Слушая голос Карлы, я будто проваливался куда-то глубоко-глубоко. Вдруг над нами прожужжал шмель и, как свойственно всяким крылатым тварям, отвлек внимание на себя.

Карла сказала:

– Представь, что ты пчела и живешь в огромном улье. У тебя даже не возникает мыслей, что завтра может отличаться от сегодня. Пчелы будут думать точно так же и через тысячу лет. А вот люди совсем другие. Мы верим, что каждое завтра – целый новый мир.

Я спросил Карлу, что конкретно она имеет в виду, и она ответила:

– У животных другое чувство времени. Они не могут понять, что такое история, потому что не видят разницы между сегодня и завтра.

Я поднял с земли несколько камешков и начал жонглировать. Карла удивилась. Я объяснил, что научился жонглировать осмотическим путем еще в прошлой команде.

Мы отправились в седьмой корпус. Я катил велосипед перед собой по извилистой дорожке из белого цемента с кляксами вороньего помета, мимо фонтанов, сквозь насаждения елей и тсуг.