Поэтому, не дожидаясь подтверждения из метрополии, в середине сентября он издал указ, запрещающий наём экипажей для всех кораблей, которые не были полностью и исключительно предназначены для перевозки людей или товаров. Одновременно он ограничил время пребывания в бухте – и только один раз – для любого судна, которое не могло однозначно подтвердить «добропорядочность» своей деятельности, до одной недели.

С этого момента пираты и корсары были вынуждены искать убежище на пустынной скале Тортуга или на засушливых островах Кайман.

Времена славы Чёрных флагов подошли к концу.

Наступали времена славы Чёрных кож.

И Кингстон – грязный Кингстон, знойный Кингстон, нездоровый Кингстон – готовился разбогатеть на торговле людьми.

Фердинанд Хафнер очень быстро доказал, что его репутация эффективного и предприимчивого банкира заслужена. Как только его голубые глаза остановились на огромном количестве серебряных слитков, нагромождённых на песке, он взял один из них, взвесил в руке и, едва кивнув своей круглой, лысой и всегда блестящей головой, спросил, обернувшись к Селесте:

– Где вы хотите получить свои деньги?

– Во Франции, Англии, Голландии и Португалии, – был её быстрый и уверенный ответ.

– Я не сотрудничаю с португальскими банкирами, – заметил он. – Но могу разместить для вас хорошую сумму в Бразилии.

– Согласна.

– Мне придётся применить цену, которая действовала до землетрясения, плюс четыре процента комиссии.

– Меня это устраивает, при условии, что вы возьмёте серебро на себя прямо сейчас. Я не могу дольше задерживать солдат полковника.

– Дайте мне час.

До истечения назначенного срока оставалось пять минут, когда он появился, сопровождаемый тремя тяжёлыми повозками в сопровождении дюжины вооружённых людей. Он принёс с собой письменные принадлежности и печать с сургучом. После тщательного подсчета слитков он выдал расписку на двести сорок шесть из них.

Остальное по праву принадлежало английской короне, поэтому солдаты остались при своих обязанностях под его исключительной ответственностью.

Затем энергичный банкир попросил три дня для оформления векселей, должным образом заверенных компетентными властями, но перед прощанием подчеркнул с предельной вежливостью:

– Если есть что-то ещё, в чём я могу быть вам полезен, не стесняйтесь просить.

– Есть, – ответила Селеста. – Возможно, вы знаете кого-то, кто сможет разыскать преступника, пережившего катастрофу. Его зовут Жоао…

Тот прервал её, подняв руку.

– Предпочитаю не знать подробностей, – сказал он. – Но я знаю этого человека. Я пришлю его к вам этой же ночью. Где вас найти?

– В моём доме у Белых Лошадей, меньше чем в часе пути по прибрежной дороге.

– Он будет там!

Действительно, едва стемнело, как мужчина с выдающимся подбородком, густой рыжей бородой и мрачным видом, одетый с неожиданной элегантностью, остановил свою чёрную кобылу у входа в красивый дом на пляже и спросил, не решаясь спешиться:

– Сеньорита Селеста Эредиа?

– Это я.

– Меня зовут Гаспар Ройтер, меня прислал сеньор Хафнер.

– Войдёте?

– Не нужно. Кого вы ищете?

– Португальского моряка по имени Жоао Оливейра, более известного как капитан Тирадентес. Насколько мне известно, он ранен в руку и очень опасен.

– Вам нужен он живым или мёртвым?

– Предпочтительно живым. Мне нужно задать ему несколько вопросов.

– Это будет стоить вам пятьдесят фунтов.

– Если подождёте минуту, я их принесу.

– Не утруждайтесь, – был сухой ответ. – Я беру деньги только за выполненную работу. Доброй ночи!

Он слегка ударил по бокам своей лошади и исчез в ночи, как будто его и не было.

Спустя несколько минут из-за деревьев появился Мигель Эредиа и, облокотившись на забор рядом с дочерью, спросил: