Я своих не отдаю. Оба они на пенсии. Оба живут со мной. Мама и папа. Отец военный пенсионер, инвалид, мама учитель на пенсии. А я работаю. Каждый год по несколько раз приходят гонцы из префектуры с предложениями, моим родителям переехать в один из интернатов «Старая роза», которые принадлежит жене префекта нашего округа.

Я – врач «скорой» имею возможность собирать любую статистику, в том числе и по старикам, благодаря нашему ДК и большой базе данных департамента здравоохранения и министерства. Получить доступ и мне непросто, но возможно. Для того, кто знает как. Я знаю. Но о том, что я знаю – никто не знает. Я – обычный врач скорой. Не программист, не сисадми́н .

Мне надоело думать о странных преждевременных смертях стариков. Я перешел на бег, до дома оставалось километра три. Бегущий человек всегда возбуждает подозрение, особенно бегущий ночью, и еще сильнее, если бежит с грузом. Но я бегу порожняком. И все равно, через три минуты из-за угла показалась машина ППС (патрульно-полицейской службы) и меня две симпатичных девушки в форме сержантов вежливо попросили остановиться и предъявить документы. Пока одна идентифицировала мою личность, а вторая внимательно изучала с портативным сканером на предмет скрытого холодного оружия, я продолжал бег на месте.

– Спортсмен? – иронично спросила полицай-девица со сканером.

– Врач «скорой», – ответил я без одышки, – надо быть в форме.

– Похвально. – Без иронии отозвалась другая и добавила, – он чист.

– Можете продолжать тренировку, Алексей Максимович, – первая вернула эльку. – Удачи. Не нарушайте правил дорожного движения, не перебегайте улицу на красный свет и, ступая на проезжую часть в зоне пешеходного перехода, убедитесь, что на ней нет движущегося автотранспорта, – несколько заученно бубнила девушка, потому что обязана была это сказать. Но я уже убегал от нее.

Несмотря на близкую полночь, народ на улицах был, и какая-то сверхбдительная сволочь стукнула в полицию, что я бегу. Плевать. Закон я этим не нарушаю. Подозревать надо не тех, кто не выделяется из толпы, а кто абсолютно не заметен в массе. Но на такое допущение нужно особым образом настроить мозги. А мы все-таки по природе своей в разной степени ксенофобы. Обращаем внимание на тех, кто выделяется. Такова психика большинства людей. Хочется выделиться, чтобы обратили внимание, при этом не хочется, чтобы подозревали в нарушении закона. За двести метров до парадной меня опять остановил, на этот раз участковый офицер. Мой ровесник, форма наброшена на плечи, зевает. Он узнал меня, помахал рукой.

– Что так поздно бегаешь, Алексей?

– У друга был, – доложил я. Грубить не хотелось. – Вот решил заодно пробежаться перед сном.

– Это у Свиридовых? – участковый не стеснялся продемонстрировать свою осведомленность.

Я кивнул.

– Это правильно. Надеюсь, что все у него обойдется.

Интересно, участковый нарочно вышел встретить меня или случайно оказался во дворе? Думаю, ему пришло уведомление, что меня только что проверяли, и он проконтролировал маршрут моего движения. Зачем? Просто из служебного рвения. Чтобы потом никто не упрекнул, что он не отреагировал. Наверняка, в своем смартфоне поставил галочку рапорта. Профилактика преступности не в том, что все, побывавшие под следствием находятся под особым контролем, включая видео и воздушный – с помощью дронов, которые постоянно висят над городом. Нужно чтобы у рядовых граждан даже мысли не возникало совершить преступление, осознавая, что они все под непрерывным присмотром полиции. Поэтому им регулярно и открыто напоминают разные компьютерные средства: «Мы за вами следим. Ведите себя законопослушно». Микрочипы везде. Камеры тоже. От огромных дворовых на столбах, до микрокамер в кухонных приборах, люстрах, даже в энергосберегающих лампочках. Сканеры повсюду. Якобы нужно для таргетированной рекламы, но это ширма, на самом деле – чтобы предотвращать преступления.