Свежий номер газеты никто из них еще не читал. Оставляли на обеденный перерыв. Соловьев снял очки и от удивления тихо крякнул. На него смотрел Половозов, его лицо светилось улыбкой. На груди импозантного мужчины был красный бант. На другой фотографии, размером поменьше, были его дочери. Идеолог присел и слегка отпрянул на спинку стула, затем сделал независимое выражение лица. Нечто подобное было и на физиономиях его коллег. Определенное равнодушие в какой-то мере насторожило Аллу Николаевну. Она громко хмыкнула и, уставившись на Соловьева, которого страшно ненавидела за его медлительность и недостаточное чинопочитание, прошипела:

─ Петр Петрович, я что-то не понимаю… Мне представлялось, что Вы вникли в суть дела, которое необходимо поднять на уровень современных требований…

Мужчина с кучерявыми волосами резко вскочил и, сделав умилительную улыбку, тут же отпарировал в чисто партийном стиле:

─ Алла Николаевна, я Вас прекрасно понял… Статья заслуживает пристального внимания… Я целиком и полностью поддерживаю Ваше мнение, Алла Николаевна…

Перед тем, как отправить курьера в педучилище, Максимова с очень серьезным выражением лица еще раз напомнила ему о важности дела:

─ Петр Петрович, не забудьте, что товарищ Половозов очень положительно прорегировал на эту информацию… ─ Подчиненный сделал серьезное выражение лица, и слегка сжав кулаки, словно ему предстояло отразить полчища неведомых врагов, уже в который раз заверил свою начальницу:

─ Я с честью выполню Ваше указание, Алла Николаевна… Сделаю все возможное для повышения авторитета нашей партии, Алла Николаевна…

Сипаев, преданно посмотрев на посланника городского комитета партии, слегка оттолкнул от себя питомца, затем вновь прижал его к своей впалой груди и очень доверительно произнес:

─ Толя, Анатолий Иванович… Наше специальное задание прошло на ура… О тебе, воспитаннике Исилькульского педагогического училища знает вся область… ─ Он вновь бросил взгляд на визитера из горкома партии, у кучерявого от важности предстоявшей работы полукруглое лицо испускало лучи радости и вдохновения, и проревел. ─ Да какая тут область? От тебе, мой Толя, знает вся наша огромная страна…

Скудную информацию о происшедшем и необычное восхищение взрослых мужчин будущий педагог все еще не понимал. Он стоял неподвижно, несколько набычившись. Первым его равнодушие заметил Соловьев. Он взял со стола газету, легонько оттолкнул Сипаева в сторону и вплотную приблизился к молодому герою. Несколько мгновений он стоял и молчал. Ждал, когда его слюна, обильно выделившаяся на почве радости, опустилась на самый низ желудка. Затем он взял учащегося в охапку и усадил его за стол директора. Стрельников не сопротивлялся, он все еще не понимал, что от него хотели. Лишь после того, как кучервый ткнул ему пальцем в газету, он понял. Эту большую статью ему предстояло прочитать и потом, возможно, пересказать. Он придвинул к себе стул и вслух прочитал заголовок статьи:

─ Советская молодежь следует заветам своих отцов … ─ И тотчас же раздался голос Соловьева. ─ Анатолий, прочитай эту статью, только очень внимательно… А мы с Иваном Афанасьевичем пойдем перекурим… А то мне жарко стало…

Юноша уставился в газету. Статью он прочитал два раза. Внимательно рассмотрел и фотографии. И от неожиданности он растерялся, даже вспотел, когда в самом низу страницы увидел свою фамилию. Он вновь прошевелил губами и сжал зубы. Он, Толя Стрельников никогда не был корреспондентом областной газеты. Да и все, что было написано, многое было ложью. Он присмотрелся к фотографиям. Половозов с большой натяжкой походил на настоящего. Да и его дочери раньше были без красных флажков… Несколько позже Стрельников узнал, что директор педучилища статью от его имени написал лично сам. Монтаж с фотографиями сделал его сын, работавший в отделе фото районного Дома быта. Все остальное, что было самым главным, легло на плечи Скрябина Николая Петровича…