Жозефина позвонила ему, когда Адриена забрали в больницу. Впервые за одиннадцать лет. Сильвен Бобен был за границей, и она оставила сообщение на гостиничном номере телефона. Он перезвонил. Слышимость была неважная, в трубке раздавался треск, и разговор состоялся короткий. Жозефина успокоила Симона, объяснила: «Я просто очень испугалась, врач сказал, что бронхит перешел в воспаление легких, но теперь мальчику намного лучше!»

Матери Адриена нравились новые друзья сына, особенно Нина. Она всегда хотела иметь дочь, девочку-куколку с карими глазами, похожими на звездочки. «И чтобы они всегда блестели…» – думала женщина.

Сделав домашние задания, Нина обнимала Адриена, Этьен хлопал его по спине, произносил как заклинание: «Скоро лето», и они расходились по домам.

Адриен выздоровел, вернулся в школу и продолжил зачеркивать дни, остававшиеся до Избавления. За вычетом дня Вознесения Господня, Духова дня, сред, второй половины дня суббот и всех воскресений оставался тридцать один с половиной день.

Адриен где-то вычитал, что человек с необузданным темпераментом способен совершить сверхчеловеческое усилие. Такие усилия он совершал, когда вставал утром, пил горячее молоко, одевался, покидал дом, входил во двор школы Пастера, тащился по крытой галерее, преодолевал шесть ступенек, оставлял куртку на вешалке, садился за свою парту, вдыхал запах Зла – одеколона, пропитавшего серую учительскую блузу, и смотрел на мсье Пи.

Ему казалось нестерпимым не иметь отца, который в случае несчастья брал бы его за руку и говорил: «Можешь быть спокоен, сынок, ты под моей защитой!»

В первый после болезни день в классе даже присутствие рядом Нины и Этьена не помогло утишить его бешено колотившееся сердце. Желудок скрутило. Горло опухло. Он только что не подвывал, как побитая собака.

Адриен решил, что заразился от Нины астмой, иначе как объяснить затрудненное сиплое дыхание?

Учитель одарил его улыбочкой, заговорил медоточивым тоном. К доске он Адриена не вызывал, в классе не задерживал – ни на перемене, ни после уроков.

Мсье Пи испугался. Впервые за всю его профессиональную карьеру один из козликов отпущения заболел прежде, чем он успел сбавить обороты.

Неделя шла за неделей, Адриен получал хорошие отметки за домашние задания, учитель писал красной ручкой на полях справа ободряющие ремарки: «Очень хорошо, отличная работа, серьезный ученик…»

Как-то раз, июньским вечером, Адриен остался в классе по собственной инициативе, а Пи работал в своем кабинете. Ученики должны были получить двенадцативольтный ток, приклеив к каждой лопасти вентилятора по магниту и подсоединив его к трансформатору с помощью двух лю́стровых зажимов. Адриен очень увлекся, выкрасил в белый цвет деревянную досочку и закрепил на ней три лампочки разных цветов. К шести вечера он не успел, и Пи, спешивший уйти, предложил ему закончить работу дома.

Прилежный ученик трудился все выходные, меняя силу тока с помощью прерывателя, и заворожил Нину.

– Ты – суперумник!

– Это физика, а никакой не ум.

– Не вижу разницы.

В понедельник утром, подойдя к двери класса, Адриен, Нина и Этьен увидели, что их ждет директор. Вид у мсье Авриля был очень серьезный. Он велел им занять места за партами, достать учебники по грамматике и молча повторять правила.

Пи отсутствовал. Такое случилось впервые в жизни.

Ребята молча переглядывались, потом кто-то не выдержал, поднял руку и осмелился задать вопрос:

– А где мсье Пи?

– В моем кабинете, – ответил директор.

Его слова были встречены гулом разочарования. Каждому хотелось пойти домой, покататься на велосипеде, поиграть в настольные игры, посмотреть телевизор, пусть по понедельникам и не было молодежных программ.