Ей было очень плохо. Так плохо, что нормальному человеку это даже представить себе невозможно. Она снова плакала, но уже не столь непроизвольно, как вначале, – сейчас она хотела этого, надеялась, что от слез полегчает, все ждала, когда камень спадет с души, но момент этот никак не хотел наступать. Наоборот – с каждой минутой камень становился все тяжелее, и скоро она поняла, что слезы не помогут. Слезы еще никогда и никому не помогали.

Когда она нашла в себе силы вновь открыть глаза, солнце уже успело закатиться за скрытый домами горизонт, и в комнате, как и за окном, стало темно. Все люстры, торшеры, бра и прочая осветительная техника, которая раньше в квартире была в изобилии, ныне отсутствовала, плафон с лампочкой остался лишь в ванной, и она решила довольствоваться хотя бы им. Распахнув двери ванной на всю ширину, она зажгла свет и тут же вспомнила о презенте Влада. Это было весьма кстати, потому что она вдруг почувствовала зверский голод. Достав из пакета кагор и икру (к счастью, банка оказалась стеклянной, а не железной, с обычной крышкой на резьбе, и консервный нож не понадобился), она расстелила пакет прямо на полу, сымитировав наличие скатерти, и щепкой от ящика вдавила пробку внутрь бутылки. Отпила немного прямо из горлышка, двумя пальцами зачерпнула из банки икру и отправила в рот. Влад не обманул – икра действительно была свежая, без малейшей горчинки, малосольная, крупная и упругая. нисколько не давленная. Сама не заметила, как съела почти всю банку, прямо так, без хлеба (да и где его было взять?), запивая сладким вином.

«Надо жить, – думала она, стараясь гнать лезущие в голову мысли о самоубийстве. – Надо жить, Бекки. Надо начать с нуля. Это не так уж сложно, ведь у тебя есть профессия, есть квартира…»

В том, что квартира по-прежнему принадлежит ей, она очень сомневалась – как видно, Андрей в самом деле имел массу кредиторов, но сейчас ей не хотелось думать на эту тему. Есть профессия и есть квартира – и баста. Все остальное будет зависеть от того, насколько быстро она оправится, придет в себя и сможет начать жизнь заново.

Надо только найти работу. Работа – вот что сейчас самое главное. Да, устроиться на порядочную работу сейчас не так-то просто, но она знает массу людей – все старые друзья Андрея, – у них свои фирмы и магазины, и наверняка кто-то сможет ей помочь.

Да, она просто начнет жизнь сначала.

Словно всего этого кошмара и не было…

* * *

Секретарша у Малянова оказалась костлявой низкорослой девицей с жидкими прямыми волосами, в общем, вид ее в представлении Бекки никак не вязался с ее должностью. Ни длинных ног, ни златокудрой копны волос, ни выпирающего далеко вперед бюста, и почему-то сразу вспомнилась старая шутка: «Не смотри, что у меня грудь впалая, зато спина колесом», и непроизвольно лезло на язык неприятное слово «страшилка».

Впрочем, голос у секретарши оказался очень приятным, прямо-таки ангельским, и Бекки немедленно прониклась к девушке симпатией.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила «страшилка».

Бекки кивнула.

– Мне нужен Малянов Дмитрий. Отчества, простите, не знаю. Он у себя? – она кивнула головой на двери кабинета.

– Да, конечно, и как раз свободен.

«Страшилка» в мгновение ока оказалась у дверей и распахнула их перед Бекки.

– Дима, к тебе посетитель!

Бекки подумала, что если уж «страшилка» называет своего начальника по имени, значит, между ними наверняка имеется личная связь, но вместе с тем никак не могла представить себе, как рослый красивый Малинов, «гроза женщин», занимается сексом с этой замарашкой. Что-то тут не так. И она решила: «Малянов – нарочно завел себе страшненькую секретаршу, чтобы не ревновала жена».