Просто он еще слишком молод, чтобы думать о будущем. Вспомни себя в двадцать лет! Ты тоже жила днем сегодняшним. А ошибок не наделала лишь потому, что рядом был Алик Дере. Человек разумный.

Забыть! К черту Альберта Дере! Они с Сеси едут ужинать в модный ресторан!

Сам ужин прошел без эксцессов. Все уже были в курсе: Маргарита Мун разводится с мужем. Ее любовник был моментально идентифицирован и рассмотрен. Она поймала пару насмешливых улыбок и два-три завистливых женских взгляда. Сеси был особенно хорош в голубой рубашке с отложным воротником и светлых джинсах. Какая-то девчонка из тех, что тусуются в модных заведениях, охотясь на богатых женихов, подошла к нему и с вызовом спросила:

– Можно автограф?

– Мой? – Сеси оторопел.

– Да!

– Пожалуйста!

Маргарита Мун улыбалась. У Алика Дере автограф никогда не брали. Ни разу. Тем более – в ее присутствии… Глупая женщина стала бы ревновать – она же улыбалась. Слава-однодневка. Короткая, а потому такая яркая. Сеси расписался у девчонки в блокноте. Он был счастлив. Маргарита заказала десерт.

– Вот видишь: и я знаменитость! – с восторгом сказал Сеси.

– Не обольщайся, – усмехнулась она. – Для того чтобы закрепиться в их хорошеньких головках, надо чем-то заниматься. Петь, плясать, бить в барабан, мелькать в сериалах. Быть любовником знаменитости мало.

– Но ты мне поможешь?

– Чем? Бить в барабан?

– Ведь ты всех знаешь. Модных режиссеров, продюсеров. Я мог бы мелькать в сериалах.

– Мог бы. Но мы поговорим об этом после.

Устраивать актерскую карьеру Сеси она не собиралась. Это значило потерять его. Маргарита Мун была умной женщиной. Сеси для нее только-только начинался. Он был азбукой, где лишь под конец слоги начинают складываться в слова – а до связного текста еще ой как далеко!

Она знала все его мысли, понимала чувства, которые им движут. Она могла удерживать его столько времени, сколько захочет. А сколько может двадцатилетняя девочка, подошедшая за автографом? Они слишком уж похожи, потому будут тянуть одеяло каждый на себя. А она уступит, еще и подоткнет, чтобы ему не дуло. Он выберет негу и ласку, а не ежедневные скандалы на тему того, кто имеет больше прав.

Домой они вернулись около десяти часов вечера. Июньские дни были такие длинные! Солнце не успевало отдохнуть за ночь – едва закатившись за горизонт, оно уже спешило подняться. Казалось, что эти несколько ночных часов оно так и лежит в колыбели из верхушек сосен. Оттого и небо не черное, а пепельное.

Она ясно видела: на крыльце что-то белеет. Почта? Но почтальоны не приходят ночью. Еще в пять часов вечера ничего не было. Сердце тревожно забилось. Сказать, чтобы Сеси посмотрел? А если она ошибается? Нет, надо самой. Сеси загонял в гараж машину. Он теперь постоянно жаловался на отсутствие практики вождения. Она уже поняла, что Сеси мечтает о машине. Не прочь попользоваться пока ее, но рассчитывает на собственную. Последние десять километров машину вел он. Привыкал к коробке-автомату.

Маргарита поднялась на крыльцо. Это не газета и не конверт с письмом. Она нагнулась, подняла то, что лежало у порога. Все тот же листок формата А4. Бумага для принтера. Сложенная вчетверо. Маргарита развернула и прочитала: «Как ты могла? Предательница! Тебе это с рук не сойдет! Готовься!»

Те же огромные печатные буквы. Предупреждение. Готовиться к чему?

– Сеси! – крикнула она.

– Что случилось? – Он, не торопясь, запирал ворота гаража.

– Иди сюда! Немедленно!

Сеси взлетел на крыльцо.

– Вот. Смотри.

Она протянула ему листок.

– Что это?

– Понимаешь… – Взялась рукой за шею, стала ее мять. Дыхание перехватило, голос был хриплым. – Он мне угрожает. Тот, кто убил Лимбо. Я ее восстановила, и он начал мне угрожать. Первую записку я на всякий случай сохранила. И вот опять. Это писал один и тот же человек!