Когда собака подносит морду к кусочку, следует команда «Нельзя». Золка послушно отворачивает голову с выражением «не больно то и хотелось». После трех-четырех «нельзя» следует «можно» и собака аккуратно берет еду с ладони

В этот раз это «нельзя» я услышал раз пять. А потом вместо «можно» последовал веселый детский хохот.

– Что там у вас? – спрашиваю.

Из кухни появляется хохочущая Сонька, за ней – весьма довольная собой Золка.

– Ой, она меня перехитрила.

– В смысле?

– Я четыре раза сказала «нельзя», она отворачивалась. А в пятый… я опять сказала «нельзя», так она отодвинула морду и взяла кусок лапой!

Золка сидела рядом и ухмылялась. Собачья логика читалась на морде предельно ясно:

«Да, если мне показывают еду, но говорят „нельзя“, то с руки есть нельзя. Но кто сказал, что нельзя взять эту еду лапой, бросить вниз и съесть ее с пола?»

Среди кучи Сонькиных подарков оказалась говорящая обезьяна. Ну как говорящая – просто открывает рот и повторяет все, что «услышит». Как попугай. И вот вчера во время визита очередных гостей эта обезьяна оказалась в центре внимания.

Все наперебой что-то говорили, слушали ответы обезьяны и хохотали. Хохот, естественно, тоже воспроизводился. Весь этот шум и гам привлек Золку. Без ее участия же никак не обойтись. И вся компания уже предвкушала забаву с собакой. Как-то она отреагирует?

– Зола! – воскликнула Сонька и сунула обезьяну собаке.

– Зола! – весело отозвалась обезьяна.

Собака удивилась, склонила набок голову и с любопытством слушала, как обезьяна воспроизводит последовавший смех.

– Зола, где мячик?

Обезьяна повторила вопрос.

На собачьей морде отобразился мыслительный процесс. После короткой паузы Золка развернулась и потопала в угол со своими игрушками. Там, как обычно, лежала лежала силиконовая пирамидка и несколько мячей. Среди них есть один, который громко пищит при сильном нажатии. Именно его она и выбрала.

Вернулась к Соньке, которая все еще держала в руках обезьяну и сильно сдавила мяч пастью два раза. Мячик запищал. Через секунду обезьяна воспроизвела писк мячика.

Довольная собака бросила мяч Соньке под ноги и с гордым видом, не спеша вернулась на свой диван.

После этого секунд десять обезьяна молчала.

Аромат чувствовался еще на лестничной клетке. А мы, понятное дело, вечером приехали голодные.

– Мама готовит? – деловито спросила Сонька.

– Ага. Сырники обещала сделать.

Точно, сырники. Запах из кухни тянулся просто волшебный. Оттуда выскочила собака, быстро поздоровалась и мигом вернулась обратно. Я за ней. Облизнулся, поцеловал Наташку в шею.

– О, это мы вовремя пришли. Можно?

– Пока можно только руки помыть. Еще минут пять подождите. Да, собаку забери. Она уже минут двадцать тут сидит и сырники клянчит.

Пять минут можно и подождать. От избытка самых разных чувств слегка ущипнул жену за задницу и ушел в гостиную.

– Балбес. Дать бы сковородкой по лбу, да сырники жалко, – проворчала Наташка, колдуя над плитой. – Ты собаку забрал? А то у меня первая партия на столе без присмотра стоит… Ой! Ну что за детский сад?

Пока Наташка ставила сковородку и оборачивалась, рыжая тень почти незаметно скользнула в сторону диванчика. Увидев меня за столом, Наташкины брови резко сменили возмущенный рисунок на удивленный.

– Я думала, это ты…

– Что – я?

– За задницу меня опять ущипнул. Тогда кто…

Действительно, кто если не я? Одновременно поворачиваем головы в сторону диванчика. На диванчике лежит собака. Поза расслабленная, глаза закрыты. И только кончик хвоста почти незаметно выбивает мелкую дробь, выдавая хулиганку с головой.