Я поднялся и отряхнулся; было так тихо, что я слышал, как песчинки скатываются с моей одежды – одет я был не в пижаму, в которой лег спать, а словно завернут в полотнище легкой и приятной на ощупь ткани. Еще было чувство удивительной легкости и покоя. Я медленно побрел вдоль воды, слегка увязая в песке. Вода казалась теплой.

Не знаю, долго ли я шел, но ощущение покоя не исчезало. Я наступил на что-то твердое и наклонился поднять. Это была костяная пластинка с изображением двух рыбок, черной с белым глазом и белой с черным. Древний китайский символ единства противоположных начал. В наше время его можно найти в музеях или энциклопедиях, никому в голову не придет изготовить и держать у себя дома такую бесполезную вещь. В коллекции нашего НИИ аналогичные пластинки с рыбками есть, когда-то я их видел в тематическом отделе. Я не стал выбрасывать находку, а зажал ее в кулаке и продолжал идти по берегу. Пейзаж не менялся, но небо постепенно стало бледнеть, а волны усиливаться. Начинался рассвет. Я почувствовал, что отрываюсь от земли и лечу… А потом оказался в своей постели.

Подумаешь, приключение, скажете вы. Просто сон. Я тоже так думал в первые мгновения после пробуждения, пока не обнаружил рядом со своей рукой пластинку с китайскими рыбками. Никакой предмет не может материализоваться из сна. Это абсурд. Но чем, если не сном, было мое ночное путешествие?

Возможно, у меня провал в памяти: пластинку с рыбками я принес накануне из Института, рассматривал перед сном, а утром уже забыл об этом. Логичное объяснение. Только зачем я украл из коллекции экспонатов именно этот предмет? Может быть, мне дал пластинку кто-то из наших китаистов. Но зачем и при каких обстоятельствах?

Еще более странные события стали происходить в тот день на работе. Господин Шимбуки вызвал меня в кабинет, где уже сидели давешний майор КОД и средних лет женщина, судя по погонам, из УМС. Лицо женщины при моем появлении исказила гримаса презрения.

– Джей-Джи, нам все известно. Ваше недостойное поведение наносит ущерб репутации Института и ставит под сомнение ваше дальнейшее пребывание в организации, – торжественно начал шеф. – Однако если вы расскажете и как можно подробнее, что вчера произошло, о чем вы беседовали с иноземцами, я могу пойти вам навстречу.

– Вчера я в присутствии других сотрудников сказал лишь несколько слов одной Q-террианке – она спросила что-то про двадцатый век. Коллеги могут подтвердить, они все слышали. Каюсь, мне не следовало ничего говорить, и я еще вчера осознал и признал свою ошибку.

Майор меня прервал:

– Молодой человек, вчера вечером вы отправились с группой иноземцев в ресторан «Grand Hotel», много пили, веселились, танцевали и, как сообщают свидетели, обличали наше общество, пытались ударить официанта. Чтобы усмирить вас, пришлось вызывать полицию.

Я недоумевал. Майор протянул планшет и показал несколько фотографий, на которых был запечатлен я собственной персоной: за столиком ночного клуба, в обнимку с зеленоглазой Q-террианкой, пьющий на брудершафт с главой иноземной делегации.

Невероятно!

– Допускаю, провокация со стороны противника, – продолжал майор. – В деле много туманных моментов. В 22.14 в вашу квартиру заходила соседка, у которой отключили телефон, и вы позволили ей позвонить. На вашем месте я не потакал бы неплательщикам, которые обманывают государство. Однако в то самое время, около 22 часов, согласно другим сведениям, вы находились в Гранд Отеле. Полицейский наряд, который вчера вызывали на задержание, не помнит, куда именно вас доставили, и не может объяснить, почему, вопреки уставу, на вас нет протокола. Удивительные дела творятся, не находите?