– Нет, это не я. А Гуччи свои знаете куда засуньте. Бетси своей в… На… Короче. Да пошли вы, – я содрала с плеча то, что осталось от костюма Херальдиньо, шмыгнула носом и зашагала куда глаза глядят. Побегала, блин. Если так пойдет дальше, до похудения я не доживу. – И деньги свои заберите. Я не нуждаюсь. Я зам. юротдела, на минуточку.
– Дура, – рявкнул мне в спину проклятый бог.
– Зато красивая.
– Ты себе льстишь.
Гад. Гад гадский, гаденыш гадливый. Ненавижу. Вот уж не думала. Что можно возненавидеть того, кого второй раз в жизни видишь. Мне срочно нужен латте, кусок торта и ванная. Огненная ванная, чтобы смыть с себя липкое чувство гадливости и мерзкие издевки этого хмыря. Очень срочно.
Глава 5
Яблоко, три редиски, хлебец из рисовой муки (картон и то вкуснее) и таз листового салата.
Купила «Летящую ласточку»
«Летать» с треснутым ребром очень трудно (установлено опытным путем)
Две конфеты «Мишка» – почувствуй себя слабачкой.
В полиции работают очень отзывчивые люди (особенно тот молоденький капитан, который сказал, что я симпатичная(!) женщина (?)
– Где? – спросила я Ритку, поддергивая на груди то, что осталось от новенькой олимпиечки, и провожая взглядом задние габариты уродской машины уродского гада. Нет, я ему кто вообще? Мне? Деньги предлагать? Я ему что…?
– Что? Мозг твой? Здравый смысл? Что где? Или может деньги, которые ты чуть не промохала? Если бы не я…
– Об этом потом, – это я уже почти прорычала. Даже глаза почувствовала мои, как налились кровью. – Где Херальдиньо? Он был у тебя на руках. Где мой мальчик? И что значит – чуть. Пусть подавится своими серебренниками. Просто верни мне Хера, – взвыла иерихонской трубой, пытаясь понять, что мне так неудобно в груди. Лифчик вроде купила удобный, из парашютной ткани. Другие мои перси не выдерживают.
– Упс, – хныкнула Ритка и начала странно, как-то боком, отступать в сторону чахлой рощицы.
– Упс? – я напряглась. Обычно когда у моей лепшей подруги глаза как у какающего ежика – пиши пропало. Сегодня взгляд у Ритки не просто напуганно-виноватый, а какой-то затравленный. Сердце сжала ледяная рука ооооочень дурного предчувствия. Почти сверхъестественного. Настолько ужасного, что я страшно захотела кусок торта, молочный коктейль и проглотить эту заразу. А потом запить коктейлем, точно. Она явно прочла мысли написанные на моем лице и приготовилась бежать, судя по низкому старту, который приняла. – Упс? Где мой пудель, выдра ты барбидосская.
– Он тяжелый был. Кабан просто. А между прочим, ты сама виновата. Раскормила пса.
– Где он?
– Там короче… Такая оказия… В общем, я пока смотрела, как тебе этот хмырь в лифчик пачку бабосов пихнул, ненадолго, на минуточку совсем… Короче, я Херальдиньо в багажник к этому Шумахеру посадила Ну невозможно же, все руки мне оттянул этот курчавый Х… Херальдиньо. А потом, пока пыталась посчитать, сколько в пачке купюр, ну, на глазок. Катается твой пудель сейчас в джипе. Где бы ему еще такая радость выпала?
– Его укачивает в машине, – проорала я, ухватившись за сердце. Лифчик… Что там эта ведьма мне про него плела сейчас? Потом разберусь. Черт, что же мне так мешает? – Херальдо рвет в машине, ты понимаешь это? Стреляет дальше чем видит. Со всех гаубиц. О, боже. Бедный, бедный…
– Точно, бедный мужик. – хмыкнула Ритка, расслабившись. Думает, наверное, что расплата лютая ее уже миновала. – Загребется багажник мыть. Не его день сегодня.
– Сначала найдем Хера. Потом я тебя порешу, – процедила я сквозь зубы. – Ты хоть номер запомнила, или прямо сейчас тебя вон под той чахлой сосенкой прикопать?