Когда мирные демонстранты стали закидывать коктейлями Молотова «беркутовцев», Николай понял – это не просто студенты, которые вышли протестовать, – это иностранные наёмники, которым так легко было кидать бутылки с зажигательной смесью из-за плеч одурманенной молодёжи на головы безоружных бойцов милиции.

Когда на Донбассе стали формироваться первые отряды ополчения, – Николай собрал вещи и поехал в край рукотворных гор.

Ещё на призывном пункте Коля познакомился с ребятами из своего города.

– Коль, а Коль, ну признайся честно, ты инопланетянин? – шутили над ним парни.

Хоть Николай и был старше них, но в серьёз его они не воспринимали. Коле дали прозвище Крот. Под таким позывным его и записали в отряде.

Николаю выдали самозарядный карабин Симонова и в прямые столкновения с противником его старались не брать.

– Ну, куда тебе, Николай, на передовую? – шутил над ним взводный. – Ты же только своими очками нас на подходе к «украм» обозначишь.

Николай всё понимал. Он был рад и этому, ведь теперь у него за плечом был «СКС^>1», так похожий на ту деревяшку со шпингалетом, которая была у него в детстве.

Отряд, в котором был Николай, занимался разведкой на местности, а также мелкими диверсиями, нанося небольшой урон врагу. Его наспех сформировали из местных рабочих и работников колхоза, а также, процентов на двадцать, отряд состоял из добровольцев.

В то июньское утро небо было чистым. Чистым оно было и потому, что украинская авиация уже не так часто как в мае выходила на боевые вылеты. Вертолёты ополченцы уже почти все сожгли, а штурмовики не подходили к границе с Россией, опасаясь быть сбитыми российскими «МиГами». По оперативной задаче отряду приказывалось выдвинуться на местность и проверить наличие скопления сил противника. Была информация, что с данного плацдарма «укры» должны были начать наступление и прорвать тончайшую линию обороны ополчения. Командир поднял по тревоге группу, все погрузились на два «БТРа» и, сидя на броне, ожидали команды на выход. Все, кроме Николая, который молча курил в стороне. Вышедший из дома командир группы направился к нему.

– Ну что, Николай, – хлопнув его по плечу бодро сказал он, – поехали? И для тебя работёнка нашлась.

– Куда? – удивлённым голосом прохрипел он.

– Пустяки, здесь недалеко. Снаряд в подстанцию попал, посёлок без света остался, нужно будет тебе глянуть, может починить сможешь. А мы тебя на обратном пути подберём.

Николай, не докурив сигарету, бросился к броне.

– «СКС» кому оставил, Коля! – улыбаясь, протянул ему оружие командир.

Дорога шла между терриконов. Коля с жадностью всматривался в пейзажи такой незнакомой ему местности. Вот, вдалеке, показался посёлок. Николай сидел почти возле двигателя и командир, склонившись к самому его уху, прокричал:

– До поворота доедем, спрыгнешь, а там дальше – сам, пешком, понял?

Николай кивнул в ответ.

Первый «БТР» ехал метров в двадцати впереди и поэтому Коля не мог видеть, как из села стали работать «восьмидесятки^>2».

Николай вынырнул из своих мечтаний, когда командир, сбившимся от хрипа голосом кричал водителю.

– Серёжа! В посёлке «укры», это засада, сворачивай за террикон!

Второй «БТР» слетел с дороги и нырнул в кювет, за которым в трёхстах метрах был спасительный террикон.

Первый «БТР» уже дымился, из него выпрыгнули два бойца и, пригнувшись, бежали к террикону.

По второму «БТРу» был открыт огонь, и он на ходу стал терять скорость. «Механик-водитель убит», – подумал командир, и подал последнюю команду.

– Покинуть машину!

Все бойцы, которые сидели на броне, кинулись на землю, один из бойцов остановился, что бы понять, откуда ведётся огонь, но безуспешно, солнце в этот день было не на стороне ополченцев.