– Майкл, я боюсь встречаться с таким человеком! – совершенно серьезно сказала Сантэн.

– Да с какой стати…

– Я боюсь, что могу влюбиться в него.

Майкл восторженно захохотал.

– Я тоже этого боюсь. И боюсь, что он влюбится в тебя.

Штаб-квартира полка временно располагалась в брошенном монастыре на окраине Амьена. Территория монастыря была неухоженна и заросла, потому что монахи ушли отсюда еще во время сражений прошлой осенью, а кусты рододендронов превратились в настоящие джунгли. Здания красного кирпича обросли мхом, вьющаяся глициния добралась до самых крыш. Кирпичи же были испещрены следами выстрелов.

У главного входа их встретил молодой лейтенант:

– Вы, должно быть, Майкл Кортни… а я Джон Пирс, адъютант генерала.

– А, привет! – Майкл пожал ему руку. – А что случилось с Ником ван дер Хеевером?

Ник учился вместе с Майклом в школе и был адъютантом генерала Кортни с тех пор, как их полк прибыл во Францию.

– Ох, вы разве не слышали?

Джон Пирс помрачнел, это было такое знакомое выражение в дни войны… оно появлялось на лицах, когда спрашивали о ком-то из знакомых.

– Боюсь, Ник перебрался в лучший мир.

– О боже, нет!

– Боюсь, это так. Он был на линии фронта вместе с вашим дядей. И его достал снайпер.

Но внимание лейтенанта рассеивалось. Он не мог отвести глаз от Сантэн. Майклу пришлось представить их друг другу, а потом прервать восторженную пантомиму лейтенанта.

– Где мой дядя?

– Он просил вас подождать.

Лейтенант повел их в маленький внутренний садик, скорее всего принадлежавший настоятелю. Здесь стены опутали плетистые розы, а в центре садика на аккуратной лужайке красовались солнечные часы на резном постаменте.

В углу садика, куда проникало солнце, был накрыт стол на троих. Дядя Шон не изменял своему стилю – Майкл сразу отметил старинное серебро и хрусталь мануфактуры «Стюарт».

– Генерал придет, как только сможет, но он просил меня предупредить вас, что обед будет коротким. Весеннее наступление, сами понимаете… – Лейтенант махнул рукой в сторону графинов на маленьком сервировочном столике. – А пока могу я предложить вам шерри или что-нибудь покрепче?

Сантэн отрицательно качнула головой, но Майкл принял предложение.

– Покрепче, пожалуйста, – сказал он.

Хотя Майкл любил дядю так же, как родного отца, он все же нервничал из-за встречи после долгого расставания. И ему нужно было как-то успокоиться.

Адъютант налил Майклу виски.

– Надеюсь, вы меня простите, но я должен кое-что сделать…

Майкл жестом отпустил его и взял Сантэн за руку.

– Смотри, бутоны уже скоро превратятся в розы… и в нарциссы… – сказала она, прислоняясь к нему. – Все снова возвращается к жизни.

– Не всё, – мягко возразил Майкл. – Для солдат весна – время смерти.

– О Майкл… – начала было Сантэн, но умолкла и посмотрела в сторону стеклянной двери с выражением, заставившим Майкла быстро обернуться.

Из двери выходил мужчина – высокий, прямой и широкоплечий. Он остановился, увидев Сантэн, и окинул ее пристальным оценивающим взглядом. Его глаза были синими, борода густой, но аккуратно подстриженной так же, как у короля.

«Глаза Майкла!» – подумала Сантэн, глядя прямо в них.

Но эти глаза были куда более жесткими, поняла она.

– Дядя Шон! – воскликнул Майкл и отпустил руку Сантэн.

Он шагнул вперед, чтобы пожать руку дяде, и суровые глаза посмотрели на него и смягчились.

– Мой мальчик!

«Он его любит, – поняла Сантэн. – Они очень крепко любят друг друга».

Она всмотрелась в лицо генерала. Оно загорело и обветрилось, как дубленая кожа, в углах рта и вокруг этих невероятных глаз залегли глубокие морщины. Нос генерала был большим, как у Майкла, и крючковатым, лоб широким и высоким, и над ним была густая темная шапка волос, пробитых серебром, которое блестело на весеннем солнце.