Парень тоже не мешкал и привычно ступил на кольцо буксирного приспособления. Он вскочил на передок английского танка. Сдвинул выпуклый люк внутрь машины. Взялся рукой за ствол пушки и ногами вперёд скользнул на сиденье водителя.

Автоматически передвигая руками, он подключил наушники шлема к устройству для переговоров. Вместо голоса командира машины, сидевшего сзади, Доля услышал крик капитана, долетевший снаружи:

– Заводи!

Все моторы дружно взревели. Командир батальона глянул на ряд новых машин, застывших в строю. Мужчина отметил, что все двигатели нормально работают и взмахнул флажком, означавшим:

– Начать движение.

В шлемофоне раздались команды:

– Вперёд! Направо! Построение в колонну!

Доля поднял сидение так, чтобы голова высунулась из прямоугольного люка. Он тронул машину и занял место в цепочке из танков, что двигались к дальнему углу полигона. Пока встраивался в колонну, парень заметил, что ремонтники разделились на две равные группы.

Шесть человек подождали, когда рядом с ними остановится головная машина, которой командовал их капитан. Они побежали к ней сзади. Ловко вскарабкались на корму и уселись на железной решётке, закрывающей моторный отсек. Другая половина их взвода забралась на «Матильду», замершую в пяти метрах от первой.

Капитан дождался, когда все ремонтники надёжно устроятся, и отдал приказ:

– Продолжить движение.

На небольшом перегоне экипаж, наконец, познакомился. Доля узнал, что командира танка зовут – Коля Смирнов. Стрелок-радист – Иван Летов, а заряжающий – Глеб Полуянов. Внутри было очень уж шумно. Кричать скоро всем надоело. Поэтому, после двух-трёх ничего не значащих фраз, все замолчали и дальше двигались молча.

Колонна проехала около пяти километров, добралась до железнодорожных путей, и остановилась поблизости. По этим рельсам в город на Волге привозили ту бронетехнику, что по ленд-лизу присылали союзники. Впереди было самое сложное на сегодняшний день – погрузка машин, весящих около тридцати метрических тонн.

Эшелон, в котором они должны были ехать на фронт, оказался довольно коротким. Он состоял из четырнадцати открытых платформ.

Для того, чтобы спустить танки на землю, устроили не совсем обычный тупик. Вместо стандартных упоров, выкрашенных черными и белыми полосами, словно шлагбаум, соорудили наклонный настил. Он состоял из деревянных промасленных шпал и был укреплён в середине двумя старыми рельсами.

Пандус имел ширину в два человеческих роста и протянулся метров на десять. Сверху имелась небольшая площадка, расположенная на уровне пола вагонов. Парень иногда наблюдал, как полковые механики перегоняли машины. К своему сожалению, сам Доля никогда это не делал и с огромным волнением ждал, когда же придёт его очередь?

Под руководством комбата, головная «Матильда» подъехала к нижнему краю настила и встала возле него. Сидевшие на ней ремонтники спустились на землю, и отошли в сторону на несколько метров.

Башня повернулась назад. Короткий ствол пушки оказался над моторным отсеком и чуть наклонился к верхней решётке. Трое сержантов вылезли из танка наружу, и только механик остался внутри.

Капитан подошёл к открытому люку водителя, остановился в трёх шагах от него и начал командовать. Подрабатывая то левой, то правой гусеницей, машина встала по центру железной дороги и застыла на месте. Подавая руками условные знаки – «следуй за мной», комбат шагнул назад и, двигаясь спиной вперёд, неспешно поднялся по пологому пандусу.

Громко рыча дизелями, «Матильда» взгромоздилась на горизонтальную площадку, что находилась вверху, а оттуда, перебралась на грузовую платформу. Подчиняясь жестам своего командира, она чуть поелозила, оставаясь на месте, исправила сбившийся курс и, следуя за капитаном, черепашьим шажком покатилась вперёд.