– Ты? Но зачем? – Мне было сложно поверить услышанному. Я уже записал себе очко за победу над противником и теперь считал, что из последующих конфликтов с соседями тоже буду выходить победителем. А оказалось, что победил он. Хоть эту грязь убрал не я, поражение засчитывалось именно мне. Какой-то злодей заставил мою жену работать на него, не заплатив ей за это. Звучит бредово, но ведь так и было.

Жена ничего не ответила, но было видно, что мои мысли она прочитала. Уходя в комнату к ребенку, она произнесла только одно слово: «Мужчины…». Не знаю почему, но мне это показалось очень обидным. Выходит, я сделал глупость (или наоборот не сделал) и потому стал в ее глазах в один ряд с теми, кого она считала откровенными тупицами? Я этого не хотел и мириться с этим не собирался. Но что можно теперь сделать? Соседу уже и предъявить нечего. Как он сказал: «Тебе мешает – убирай». Женя убрала, а я нет.

Ел я снова в одиночестве. Сидя за нашим кухонным столом, я смотрел в тарелку и ковырял кашу ложкой. Обида разъедала мне душу, не давая сосредоточиться на приятном. Кое-как, без удовольствия доев гречку, отбивную и залив все это горячим чаем, я заглянул в детскую комнату. Женя лежала на полу, а на ней сверху восседала Лера с любимой игрушкой в руке. Этого ежа я купил ей, получив предновогоднюю премию. Дочери тогда было не важно, какую именно игрушку ей дарят, она еще не знала, что такое Новый год, но сам факт подарка ее порадовал. А как порадовался я, когда оказалось, что ежик стал ее любимцем, о чем говорила его ужасная затасканность. Увидев меня, дочь заулыбалась и произнесла что-то вроде «папа», по крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Женя тоже улыбалась, и я сразу понял, что никаких моральных проблем по поводу происшедшего она не испытывает. К сожалению, этого нельзя было сказать обо мне.

– Сейчас приду, – я махнул рукой и направился ко входной двери.

В моем понимании честь жены была задета, и оставлять этого просто так я не собирался.

Дверь захлопнулась, отрезав меня от тепла и уюта семейного быта. Я стоял на площадке и смотрел в сторону двери соседской квартиры. В ней было что-то отталкивающее, что-то такое, что всякий раз заставляло меня отворачиваться с отвращением. Обгоревшая табличка с номер «56». Ну и что? Скорее всего, ее подожгли подростки, иногда собирающиеся на лестничных площадках нашего подъезда. Несколько раз мне приходилось разгонять особенно шумные компании, но чаще всего они ведут себя мирно и заняты самым распространенным среди молодежи нашего времени развлечением: смотрят видео на своих дорогих телефонах. Так, что еще? Можно обратить внимание на полураздолбанный замок. Как он еще не выпал оттуда… Нет, все это не то. Я стоял уже пятую минуту и тут до меня дошло. Ну конечно! Вопрос не в картине, хотя зрелище малоприятное. Все дело в легком запахе, идущем со стороны их квартиры. Ближайшие их соседи уехали на заработки в Польшу, где оставались уже третий год. За квартиру платит мать хозяина. Говорят, она здесь почти не появляется, договорившись на почте, чтобы квитанции присылали на ее адрес. Вот и получается, что на запашок жаловаться было некому. Разве что нашим соседям по тамбуру, но они тоже все время в разъездах, так что на нашей площадке жили только мы да семья Дроздовых.

Когда я понял, что меня раздражает больше всего, запах стал таким сильным, что мне казалось, он стал скрипеть у меня на зубах. Подходя к двери соседского тамбура, я в полной мере ощутил смесь этих «ароматов». Запах нестираной одежды смешивался с вонью залежавшегося мусора. Дополняли композицию запахи человеческой жизнедеятельности. Как они там живут? Немой вопрос повис в воздухе. А ведь у них дети!