Селениус достал из рюкзака аптечку, отыскал в ней бинт и перемотал окровавленную ногу.

– Ты герой, навигатор! – с восхищением произнесла Макойя.

– А где твои тёмные очки? – поинтересовался Селениус.

– Я их потеряла. И зонт тоже остался внизу.

– Я тоже оставил внизу зонт, – сказал Селениус и передал Макойе свои очки.

– А как же ты?

– Мне не привыкать преодолевать трудности, – сказал Селениус.

– Удивительно, но мы до сих пор живы. Пока нам везёт, – сказал Илиониус.

– Хорошо, что игуарды не умеют взбираться по крутым склонам, – отметила Макойя. – А ведь они сейчас пытаются запрыгнуть на наш уступ.

– Покормить их, что ли? – спросил Илиониус и швырнул мёртвого игуарда его собратьям.

Игуарды накинулись на своего сородича. Послышался писк. Ящерки отталкивали друг друга от окровавленного тела. Синяя кровь игуарда брызнула на красный мох. И вдруг игуарды расступились, и по образовавшемуся живому коридору прошествовал крупный игуард. Он принялся зубами рвать плоть своего сородича.

– Уж не тот ли это игуард, который так ловко отвлекал меня, прячась в норки созяков, пока меня окружали его сородичи? Похоже, это их вожак,– предположил Селениус. – Этот игуард большой хитрец. Мне кажется, он обладает разумом.

– Скажешь ещё! – усмехнулся Илиониус.

– Игуарды сообразительные животные, – сказала Макойя. – Они умелые охотники. Действительно, стаю игуардов возглавляет вожак.

– Значит, сейчас мы наблюдали за охотой игуардов на нашего друга, – сказал Илиониус.

– Мне удалось перехитрить этих охотников, хотя сначала они меня сами едва не обманули, – признался Селениус. – Игуарды ходят на задних лапах, живучи, агрессивны, умеют бороться за существование и вдобавок, сообразительны. Уж не готовит ли природа нам, виньерунянам, замену на нашей планете?

– Хватит нести чушь, Селениус! – сказал Илиониус. – А вот твоя идея подняться на гору Эрташир в когтях чёрного орлогля, интересна. Только меня пугает, что острые когти этой птицы порвут нам плечи. Тебя хищная птица сильно поранила – твоя безрукавка в крови. Плохо, что мы с тобой поспешили и, отправляясь в путь, не экипировались, как положено. На Макойе, по крайней мере, есть плотная куртка, – сказал Илиониус.

– Ткань её куртки не защитит от когтей орлогля. В древности охотники набивали одежду красным мхом, чтобы хищные птицы не порвали их когтями и зубами. Мы положим мох на плечи и закрепим его, замотав бинтами, – предложил Селениус.

– В те времена на Виньеруне ещё не было так жарко, как теперь. Мы просто сваримся в одежде, под которую напихаем мох. К тому же, на уступе и на склонах горы мох не растёт.

– Зато внизу, на плато, сплошной ковёр из красного мха, – заметил Селениус.

– Ты предлагаешь спуститься? Но внизу полно игуардов. Они не разбегаются, а только и ждут, когда мы оступимся и свалимся к ним.

– Чтобы игуарды хотя бы на короткое время удалились отсюда, их надо отвлечь. Тогда будет можно успеть нарвать мох, – сказал Селениус и пристально посмотрел на Илиониуса.

– Почему ты так на меня смотришь? Ты считаешь, что именно я должен отвлечь этих жутких ящерок? – нахмурившись, спросил Илиониус.

– Видишь ли, у меня болит нога, искусанная игуардами. Но, если ты боишься отвлекать игуардов, то я постараюсь это сделать сам. Но тогда тебе придётся рвать мох, – сказал Селениус.

– Почему это всё должен делать я? – насупился Илиониус.

– Не всё, а что-то одно из предложенного. А ты считаешь, что совершать подвиги должна Макойя? – сердито спросил Селениус.

– Нет. Я хочу сказать, что эта твоя затея не выдерживает критики. К тому же, к нам летит орлогль, – произнёс Илиониус, указывая на хищную птицу, слетевшую со склона горы.