«Но вот куда девались стекла? Хотя бы деревянные рамы, не говоря уж о дверях с косяками? Или всё-таки недострой? Но ведь… Хоть другие помещения ничего толком не рассказали, но заколоченные двери? Но пломбы?.. Это не соответствует такому варианту. Может, просто здесь не успели закончить? И правда, съехали… Будто, в спешке… Но вывезли-таки мебель и оборудование».

Впрочем, это всё было совсем не важно. А мебель могли растащить и сжечь на костре. Но Мария всё порхала по комнаткам, строя безумные догадки. Она припрыгивала, кружилась, и полы её пальто раздувались широким колоколом, подчёркивая тонкую талию. Ильнур и Ольга вяло бродили взад-вперёд, пиная натасканные сюда газеты и кучки какого-то тряпья. И я тоже вдруг решил досконально осмотреть помещения, заглянуть в каждый дверной проём, каждый угол этого «лабиринта».

Пройдя пятую из сообщавшихся друг с другом комнат, я обнаружил, что она последняя, и вышел в объединявший их коридор. Там я резко остановился, только сейчас заметив выход в некий тесный «предбанник». Свет проникал в него только из коридора, и моя тень вытянулась вперёд размытым чёрным пятном, погружая закоулок во мрак. С потолка на проводе свисала одинокая лампочка-шестидесятка, хотя до этого никаких осветительных приборов здесь не встречалось. А больше не было ничего примечательного, кроме того, что в противоположной стене была приоткрытая дверь.

Дверь висела на ржавых петлях, оттянувших наличники с косяком, так что в месте его стыка с проёмом образовались толстые чёрные щели. Коробка была сильно перекошена по диагонали. Круглая, ощетинившаяся щепьём дыра говорила о том, что раньше в двери был замок, а две более светлых области на некрашеном полотне ДСП намекали на сорванную ручку. Из зазора между дверью и косяком тянуло теплом и ароматом сырой штукатурки.

Я стоял на пороге и колебался, когда сзади в меня с криком «Бу!» врезалась неугомонная Мария. А за ней подоспели и остальные, тут же уставившись на мою находку. Несмело я поднял руку и толкнул дверь. И та откатилось вперёд с противным протяжным скрипом.

За дверью была кромешная тьма, и отсвет из-за наших спин выхватывал лишь брусчатый пол. Но здесь он был в ещё более плачевном состоянии: многие доски выпирали вверх, скрутившись и лопнув. Это говорило об их длительном контакте с водой, а каких-то из них вовсе не было, и в провалах открылась тёмная, влажная, неровная бетонная стяжка.

– Пойдёмте туда! – торжествующе вскричала Мария, уже выуживая из кармана телефон, чтобы посветить.

– Нет, – неожиданно резко ответил я, одёрнув её за руку.

Она пронзила меня огненным взглядом, и я смутился, выпустив её кисть и мягко объяснив:

– Смотри, какой пол! Недолго и споткнуться, нарваться на приключения…

– Но есть же фонарик!

– Не стоит. Тем более, там, в большом коридоре, остались две открытые комнаты. Помнишь? Ну? Уже не хочешь узнать, что там?

Думаю, и Ольге с Ильнуром не хотелось лезть неизвестно куда. Так что они развернулись и вышли вон. Мария постояла чуть-чуть у двери, а потом вдруг, зацепившись пальцами за косяк, вся подалась вперёд, ныряя во тьму. Под моим нервным взглядом она секунду висела так, придерживаясь за проём и, видимо, изо всех сил вглядывалась в черноту, а затем тихо, неуверенно пискнула туда: «Эй!..». Потом она вдруг резко подтянулась, отпрыгнув обратно, и за ней с треском захлопнулась откатившаяся назад дверь. На мой ошалелый взгляд она лукаво улыбнулась, пугая меня ещё сильнее, а затем прошмыгнула мимо, удаляясь в главный коридор.

***

Оставив позади таинственный лабиринт, мы пошли ко второму открытому проёму. Надо сказать, найденное за ним превзошло все наши ожидания.