Когда в среду около семи вечера позвонили в квартиру, Ленка точно знала, что это он! Девушка даже не заглянула в глазок, дрожащими руками поворачивая в замке ключ и распахивая дверь.

И интуиция её не подвела. На пороге действительно стоял Дед Мороз. Самый что ни есть настоящий, с кучерявой бородой, в красной шапке с помпоном, красном полушубке, подвязанном кушаком. Девушка даже не обратила внимания, что у Деда Мороза нет ни посоха, ни мешка с подарками, даже рукавиц у него не было, а замёрзшие короткие пальцы синели от наколотых на них перстней.

– Здра-авствуй, дедушка! – зачарованно произнесла Ленка.

– Здравствуй, дочка. Впустишь ли в дом? – ответил ей приглушённый с хрипотцой голос.

– Впущу, конечно, проходите же. А я так давно вас ждала!

– Ну, вот и дождалась. Главное, дочка, верить в чудо, и оно однажды произойдёт!

– А вы правда ко мне? Ничего не перепутали? К Ленке Кляксиной?

– Ну, если тут больше никто не живёт… – насторожился Дед Мороз.

– Одна я тут, дедушка. Никого больше!

– Значит, именно к Ленке Кляксиной и шёл из заснеженных лесов. Путь мой долог был. Позволишь ли передохнуть у тебя с дороги, дочка?

– Конечно же, дедушка, только я сейчас, у меня ведь для вас письмо есть, я его ещё в третьем классе написала, всё ждала-ждала вас. Вот вы и пришли.

Ленка поставила шаткий стул и полезла на антресоли искать письмо, а Дед Мороз в это время привалился к дверному косяку и устало прикрыл глаза, переводя дух.

Петрович был вор-рецидивист, имел несколько ходок на зону. Каждый раз, оказавшись на свободе, он зарекался воровать, но судьба его имела свою точку зрения на этот счёт. Как и теперь: после неудачной попытки взять кассу в небольшом магазинчике он еле оторвался от погони и, «одолжив» у какого-то мужика костюм Деда Мороза, забежал в первую попавшуюся квартиру…

– Вот, – девушка протянула ему мятый, замусоленный конверт, и глаза её искрились неподдельным восторгом.

Петрович мог ждать чего угодно: кучу гомонящих детишек, наперебой пытающихся ухватить его за поддельную бороду, подозрительного молодчика с битой в руках, пару сенбернаров, приученных сразу вцепляться в глотку, и даже знакомого участкового Акиньшина, имевшего особенность всегда объявляться в самом неподходящем месте. Но встретить в этой квартире полубезумную девушку с огромными голубыми глазами и интеллектом ребёнка он никак не ожидал и счёл это большой удачей, потому и решил уж играть свою роль до конца.

Дед Мороз взял помятый, видавший виды конверт. Долго разглядывал его, качал головой, хмуря брови, чем напугал молодую девушку. Ей уже показалось, что время давно упущено, и Дед Мороз не примет её письмо, и не выполнит самое заветное желание. Но в последний момент глаза его дрогнули, губы расплылись в широкой улыбке, обнажая два ряда гнилых и жёлтых от чифиря зубов.

– Добро, дочка. Прочту его утром и сразу же всё выполню, – искренне пообещал он. – А теперь позволишь ли пройти да передохнуть с дороги дальней?

– Проходите, проходите, дедушка, как дома будьте, храни вас господь! А я чайник поставлю. У меня сахар есть и сухари с изюмом.

Счастливая Ленка унеслась в кухню, откуда тотчас послышался шум набираемой в чайник воды.

Петрович прошёл в квартиру и присвистнул. Большая комната вся была увешана и уставлена разными картинами, посередине стояли два мольберта: небольшой и вовсе огромный. Пол был заляпан разноцветными каплями красок. На небольших столиках громоздились тюбики, баночки, засохшие кисточки.

Рецидивист аккуратно выглянул в окно, но никакой опасности не заметил. «Пронесло» – подумал он.

– Чай готов, проходите, шубку-то можете в прихожей снять, да и бороду свою отцепляйте, думаете, я не знаю, что она не настоящая у вас? Вот знаю, что вы самый что ни на есть настоящий, а костюм ваш – нет! Уж больно старомодный.