Бывший доцент надежды высокопоставленного дяди оправдал стопроцентно.

При этом Суворов охотно помогал родному городу: поддерживал интересные проекты, финансировал разработку культурных программ, опекал творческих людей, вплоть до таких, как непризнанный поэт-скандалист Мориц. И жена Суворова, известный литературовед, получила возможность повидать мир, навела культурные мосты. В Беркли, в Стэнфорде, в Колумбийском университете, в Сорбонне Вера Павловна Суворова стала своим человеком. Дружила с Мануэлем Кастеллсом (две крупных рецензии на знаменитую работу «The Rise of the Network Society»), организовывала дискуссии вокруг работ антрополога Кристофера Тёрнера (каннибализм и теория трайболизма), Габриэль Гарсиа Маркес дважды присоединялся к ее поездкам по Латинской Америке, а докторскую диссертацию Веры Павловна защитила по Н. Г. Чернышевскому, знатоком творчества которого она слыла.

– Два кофе, – кивнул Сергей Олечке. И пожал руку Суворову: – Странное место ты выбрал для встречи.

– Ты ведь, кажется, не жалуешь Морица, – рассеянно заметил Суворов, пропустив слова Сергея мимо себя. – Как он оказался за твоим столиком?

– Халява, сэр.

– Почему он тебя всегда раздражает?

Сергей пожал плечами:

– Он не инвалид, мог бы заработать на дешевый портвешок.

– Зарабатывать он не умеет, – согласился Суворов.

И усмехнулся:

– «Я не знаю, о чем были эти длинные предложенья, вырвавшиеся из упавшего с минарета муллы, но как красив был крик его, и движенья, стоившие, в конечном итоге, головы!.».

– А ему платят за такое?

– Всему свое время, – уклонился от прямого ответа Суворов. – Будут платить… Куда он, кстати, потащил мальчишку?

– Он не мальчишка.

– А кто?

– Сволочонок.

– Ну, ладно, пусть сволочонок. Куда?

– Какая разница? – пожал плечами Сергей. – Не пропадут. Если ты захотел встретиться здесь, значит, не спроста. Я угадал?

– Понимаешь, какое дело…

Суворов рассеянно поморгал короткими ресничками.

Три дня назад заехал он к начальнику штаба ГАИ майору Фролову. К Евгению Романовичу, вздохнул он. Ну ты знаешь, к Романычу. Проезжал мимо штаба и вспомнил, что за день до того одному из молодых дорожных инспекторов почему-то сильно не понравился бывший десантник Коля Бабичев, вот инспектор и отнял у него права – за какую-то совершенно непонятную провинность.

Романыча, к сожалению, на месте не оказалось.

Тогда Суворов отправился в одну из фирм, занимающихся ценными бумагами. В тот день он сам сидел за рулем и белую «девятку», на которой почему-то выехал, оставил во внутреннем дворе. Когда минут через двадцать он спустился во двор, правое боковое стекло «девятки» было умело отжато.

– Чего не досчитался?

– Самой обыкновенной спортивной сумки, – сипловато объяснил Суворов. – Ну, еще магнитофон сняли.

– Что находилось в сумке?

– Немного валюты… В долларах – тысяч восемь, еще немного дойчмарок… Ну, какое-то количество экзотичной валюты. Я недавно летал в Европу, оставались гульдены, немного лир…

– Отслеживать экзотичную валюту легче, – согласился Сергей.

– Может быть… Не знаю… – рассеянно кивнул Суворов. – Дело, собственно, в обыкновенной записной книжке. Там в спортивной сумке лежала записная книжка.

– Адреса? Телефоны?

– И адреса, и телефоны, и разные записи. Кстати, абсолютно не интересные для случайного человека. Но для меня важные. Понимаешь? Иногда я заглядываю в необычные места. В заграничные библиотеки, в архивы, в хранилища документов. Короче, Сережа, – удрученно покачал он головой, – были в записной книжке нужные мне записи.

– Думаешь, воров интересовала записная книжка?

– Да что ты, Бог с тобой! Никому она не нужна. Просто оказалась в сумке.