«Нет».
– Ты не понимаешь. Давно уже я не видела во сне ничего, кроме тумана.
«Да».
– Значит, потеряла способность.
«Нет».
– То есть ты хочешь, чтобы я попробовала… – тяжело выдохнув, заключила Рин.
«Да».
– Хорошо, Джироламо. Я сделаю, как ты просишь, и никому не скажу о твоей просьбе, но завтра и все последующие дни ты будешь идеальным пациентом. Никаких драк, проделок, ничего подобного ты больше не устроишь.
«Да».
– Договорились.
Рин собрала карты, положила их на место и собралась помочь Джироламо пересесть с коляски на кровать, но фонарь в его руках раздраженно замаячил слева направо.
– Ты справишься сам?
«Да».
– Тогда я пошла. Доброй ночи.
Рин уже подошла к двери, когда увидела пятно света.
– Что такое? – Рин обернулась.
Джироламо посветил ей в грудь, а потом основанием фонарика постучал по своей голове.
– Я дурная?
«Нет».
– Я молодец?
«Да».
– Ну спасибо… На самом деле, это просто с картами все было очень понятно.
Рин улыбнулась, и Джироламо ответил тем же. Закрыть дверь, открыть и снова закрыть.
Комната Рин находилась на втором этаже, прямо под комнатой Джироламо. С недавних пор. Джироламо изводил каждого, кого селили в эту комнату: он громыхал ночами, скреб по полу, стонал, стучал по батареям до тех пор, пока в комнату не заселилась Рин.
Включить свет, выключить, включить. Быстро принять душ и тщательно почистить зубы щеткой, потом нитью. Распустить волосы, расчесать, заплести в косу. Переодеться в ночную рубашку. Снять мамин перстень, положить на тумбочку, прочитать молитву, поцеловать перстень. Лечь спать.
Джироламо постучал по полу три раза и затих.
Видимо, это его новый способ пожелать ей доброй ночи.
Рин закрыла глаза. Чтобы уснуть, ей требовалось считать, и Рин не представляла, как люди могут спокойно уснуть без счета хотя бы до ста.
Пятьсот сорок четыре, пятьсот сорок пять, пятьсот сорок шесть…
Глупо пробовать что-то, когда ты заранее уверен в провале…
Семьсот двадцать три…
Глупо давать надежду Джироламо… Мау была права. Рин все потеряла.
Сначала было пусто, как и всегда; Рин не осознала, что потеряла связь с реальностью, и мозг погрузился в мир снов. Было пусто и туманно сидеть или висеть где-то в воздухе, не чувствуя ни рук, ни ног. И смотреть, как размеренно плывут нити тумана, вихрятся, образуют узоры, рассыпаются.
Закрыть окно. Открыть и снова закрыть. Окно точно заперто, и Рин спокойно и хорошо. А заперта ли дверь? И где она, эта дверь?
Верно говорят: твое от тебя не уйдет. Дверь будто пряталась в тумане, осознав за двадцать лет свою ненадобность, но Рин ее наконец позвала…
Разве бывает так в жизни? Такое бывает только во снах…
Неудивительно, что Рин никогда не горела желанием зайти во мрак. Но она пообещала Джироламо, что постарается. А уж Рин обещания держать умела.
Мама говорила: «Рин, я знаю, тебя ждет великое будущее. Все будет хорошо!» Рин кивала головой и говорила: «Я верю!» И она не врала маме, просто не уточняла, что верила она только во вторую часть предсказания, в то, что все будет хорошо. Ведь «хорошо» у каждого свое. Страх отпустил, Рин приготовилась считать тысячи шагов во тьме, а нужно было сделать всего лишь два. Левой и правой.
Глава 7. Лестницы, шаги и агме.
В детстве Рин часто смотрела мультик про кошку, которая похитила луну с неба. Сплела веревку из жизней сородичей, раскрутила ее и закинула вверх. Веревка обмоталась петлей вокруг луны, кошка притянула ее к себе. Луна закрыла собой полнеба, а потом исчезла. Кажется, кошка ее сгрызла, но это неважно. Рин любила смотреть мультик именно из-за момента, когда луна занимала собой почти весь экран, и казалось, что даже в комнату льется ее холодный молочный свет. Силуэт кошки на ее фоне был совсем крохотным, крыши домов виднелись черными набросками. Это было впечатляюще.