Когда зрители видят высадку десанта на пляж Омаха в фильме «Спасая рядового Райана» они открывают рты от удивления и волнения. Кажется, что вот она реальность, вот она правда.

Кажется, что сам участвуешь в атаке на немецкие дзоты. А вот здесь-то как раз и зарыта собака. Не при каком участии в бою не увидишь того, что видит зритель. Это вымысел!

Не в том дело, конечно, что боец в атаке занят другими вещами, ему некогда смотреть по сторонам. Дело в том, что зритель видит атаку, как будто снятую одной камерой, которую несет какой-то, принимающий участие в бою, корреспондент, а на самом деле зритель одновременно видит видение нескольких участников боя. Он может видеть дзот издалека, как боец, стоящий далеко, а потом тут же сразу, зритель видит этот же дзот близко, как тот, кто стоит близко, потом сразу же, как немец, стоящий за пулеметом и видящий, как атакующие перебежками приближаются к нему. Этого не может быть! Это вымысел.

Что имел в виду Чехов, когда сказал:

– Этого не может быть.

Кто-то принес Чехову рукопись, чтобы он посмотрел, что в этой рукописи не так. Про что-то Чехов сказал:

– Этого не может быть.

– Как же?! – отвечает автор, – я сам это видел.

Значит, правдой Чехов считал вымысел, которого не было где-то у автора.

Вымысел – это то, чего нет в представлении. Это то, чего нет на плоской Земле. Это то, чего нет в учебнике. То есть это реальность.

– Вот видите, какое здесь То есть:

– Вымысел, то есть – Реальность.

Именно вымысел – это единственный продукт, который производит искусство. То есть кино и литература в данном случае.

– А здесь нет. – Поэтому это предложение я переписываю, будет просто:

– Кино и литература в данном случае. – Хотя… Даже и здесь лучше оставить, ибо литература и кино не для всех:

– Искусство.

Иногда некоторые говорят:

– Американское кино бездуховное, зато как снято!

А как снято? Именно так и снято, чтобы произвести вымысел, то есть духовность. Как сказал Александр Сергеевич Пушкин:

– Над вымыслом слезами обольюсь.

Зачем же слезами-то обливаться? – спросит кто-нибудь. Потому что это победа. Значит, человеку, которому бог дал один талант, удалось не просто сберечь его, но и добыть еще талант. А было это так трудно, что человек заплакал, когда добыл этот второй талант. И вот он возвращает богу два таланта. Один это учебник, а другой реальность. Или можно сказать и по-другому: один это реальность, а другой – вымысел.

Его полно производится. Все американские фильмы известных киностудий, таких как «ХХ-й век фокс», «уорнербразерс», «парамаунт» это вымысел. Но здесь это редкость. Тем более в книжном мире. Когда в девяносто первом всё разрешили, и появился Булгаков, одна продавщица книжного магазина принесла «Мастера и Маргариту» своим знакомым и сказала:

– Я прочла, но ничего не поняла. – То ли она сказала, что это мура, то ли бред, то ли кошмар, что-то такое, не помню точно.

И действительно кошмар, ибо:

– Что же непонятного-то?

Какое слово непонятно, какой сюжетный ход кажется бредом, какое лицо ужасным, где мура?

А мура именно вымысел. Этот анти-соцреалистический продукт, произведенный Булгаковым, шокировал бедную продавщицу.

Не выдумка, а именно жизнь её ужаснула. Людям, привыкшим к истинам учебников, такие произведения кажутся кошмаром.

Но ведь это уж было давно. Теперь-то сколько американских фильмов пересмотрели, во всех кинотеатрах они идут. Пора вроде бы привыкнуть. Нет, литература, это видимо, последний оплот соцреализма. Этот окоп они сдавать не хотят. Пока писал это эссе, прочитал кое-что из лежащих передо мной детективов. Такое впечатление, что… как бы это лучше объяснить?