− Да, Митрош, именно так, как картошка. Вроде и есть в тебе чувства, только не поймёшь уже, это и правда сердце заходится, или только голова велит тебе: это хорошо – радуйся. Или плачь, смотря, что по случаю выпадет.

− А это хорошо, ай плохо? − Митрофан секунду приостановил уничтожение баранок.

− Бог знает, братец. Может и хорошо. Кто бы вынес, кабы сердце за всё болело.

Николай полез в сумку, за табаком, и, закуривая папиросу, перевёл разговор на другое:

− Как твоё учение. Всё ли гладко?

− Да кубыть не тяжело даётся. И за голос отец Илья хвалил. Только как придёшь с классов, тоска берет.… Сколько раз думал, подберусь, и до дому бежать.

− Митрош, да сколько ты в училище? Неужто не обвыкся? − удивился брат.

Мальчик пожал плечами и уставился в пол. Чай остывал в блестящей глиняной кружке. Николай сделал глубокую затяжку крепким усманским самосадом.

− Ну, хорошо, а думал, что дома будешь делать? Гусей пасти? Сам братец понимаешь, к этому ремеслу ты всегда поспеешь. Как жизнь свою видишь?

Митрофан взял кружку, отпил немного. Задумавшись лишь чуть, решил поделиться:

− Сон мне приснился: стою я во дворце, и всё так кругом сверкает, что я чуть не ослеп. И голоса вокруг ангельские поют. Но не из Евангелия, а по-другому. Наши песни, как бабы играют. Кругом веселье, а мне вроде как боязно. Схоронился за занавеху и стою. А голоса зовут: «Подойди». Я выглянул а там мира, видимо не видимо. И свет везде белый. Ангелы мне говорят: «Пой с нами». Набираю я воздуха, и запеть не успел, проснулся.

− И как же свой сон толкуешь? − Николай глядя на брата чуть улыбнулся и прищурил глаз.

В этот момент раздался стук в дверь.

− Поди кто нумером ошибся,− предположил Николай и пошёл открывать.

− Вечер добрый господин учитель, − начал говорить, появившейся в дверном проёме, Таиров, хитро мешая служебный, строгий тон с извиняющимися интонациями. − Извещаю вас, инспектор училища требует прибыть немедля Митрофана Пятницкого.

− Соблаговолите объяснить что происходит, − Николая неожиданное появление надзирателя неприятно удивило.

− Приказ инспектора Путилина. Найдена запрещённая книжка. Непорядок имеется…. А также требуется осмотреть вещи.

− Да вы с ума сошли? Обыск желаете учинить? Какая ещё книжка?

− Господин Пятницкий, моё дело малое. Приказ есть приказ. А что к чему, может сразу и спросить у вашего брата? Чтоб не делать лишнего скандала.

Митрофан вскочил, чуть не опрокинув кружку с чаем. Николай обернулся.

− Митрофан, ты знаешь, про что он говорит?

− Да, это про песенник. Дал Никитке песни переписать.

− И что, − Николай опять обернулся к Таирову, − это запрещено?

Тот, глянув со вздохом куда-то в потолок, пожал плечами.

− Не могу знать. Велено досмотреть вещи и доставить в училище.

Николай понял, что быстрее будет окончить это дело без споров.

Он подошёл вплотную к Митрофану и тихо спросил:

− У тебя есть что-то запрещённое?

Митрофан не зная, что ответить всхлипнул.

− Доставай чемоданчик, − решил брат. − Что там у тебя в конце концов может быть?

Митрофан, дорожа руками начал открывать чемоданчик. Среди белья было несколько тетрадей и книг.

Таиров полистал первую попавшуюся книгу. Рассказы, картинки с мельницами и крестьянами, несколько песен.

− Песни опять, надо проверить. Заберём для осмотра инспектору.

− Это книга этнографа Максимова «Куль хлеба и его похождения». Я подарил её брату, там нет ничего крамольного, − тщетно пытался объяснить Николай.

− И вот ещё, − надзиратель обнаружил книгу с витиеватой надписью «Песенник». − Это что?

Митрофан опустил голову.

− Забираем покуда, до выяснения, − Таиров засунул книжки за пазуху. − Прошу за мной.