В 1968 году мой папа решил купить для своей только что родившейся внучки и всех нас дачу. Через два года поисков дачи выяснилось, что сосед папиного друга и его сына – моего лучшего товарища Саши Фалькова – продает половину дачи. Фамилия соседа была Иоффе. Он был научный работник. Дача досталась ему от родителей вместе с бесплатным участком (по советским законам вся земля принадлежала государству, не имела стоимости и не подлежала купле-продаже).

Построенная 35 лет тому назад дача числилась в кооперативе и, вследствие амортизации, официально оценивалась на продажу, как вязанка дров. Так что реальная сделка могла быть только на полном личном доверии между покупателем и продавцом, и папин друг Иосиф Израилевич Фальков, он же сосед Иоффе, выступил гарантом. В 1970 цена половины двухэтажного сруба с двумя террасами, участком в 12 соток и прекрасными соснами была во много раз ниже, чем через 20 лет.

В правлениях дачных кооперативов не прекращались склоки, и каждый пятый год случалась растрата кооперативных денег, а иногда даже посадка дачного коменданта или даже избранного Председателя Правления кооператива в тюрьму. В 1969 году, в первый же год его членства в кооперативе папу избрали председателем ревизионной комиссии, и все растраты как-то прекратились.

После смерти папы эта общественная обязанность на следующие десять лет перешла ко мне. Два раза в год я просматривал бухгалтерскую книгу, задавал несколько вопросов, и предлагал премировать коменданта за честную работу, если было не очень много липовых счетов и квитанций. Председателем Правления кооператива и распорядителем кассы я предложил избрать нашего соседа напротив. Он был Героем Советского Союза и академиком Академии Педагогических Наук. Поэтому все были уверены, что ему не надо наживаться на кооперативе. И академик оправдал надежды членов кооператива.

В отличие от других малых народов, евреи СССР сумели занять ключевые позиции в промышленности, науке, культуре и медицине. Бытовал анекдот: один еврей – главный инженер или главбух завода, два еврея – известные советские писатели или композиторы, три еврея – шахматный турнир или первичная парторганизация, много евреев – конструкторское бюро или научно-исследовательский институт.

Все государственные (а других не было), так называемые, творческие союзы композиторов, писателей, кинематографистов, художников, а также филармонии, организовывавшие выступления артистов всех жанров, на две трети состояли из евреев. Самым массовым высшим образованием в СССР были инженерное и медицинское. Зарплаты были небольшие, но стабильные. Когда начались разработки атомных бомб, государство назначило сравнительно высокие зарплаты кандидатам и докторам наук всех специальностей. Первыми в эту нишу для творческих и образованных работников устремились евреи. Советские антисемиты тут же начали возводить антиеврейские барьеры.

Начиная с 1948 года и вплоть до распада СССР, приёмные комиссии ведущих вузов СССР, Высшая Аттестационная комиссия (ВАК) СССР, утверждавшая кандидатские и присуждавшая докторские учёные степени, учёные советы ВУЗов, рассматривающие диссертации, а также парткомы всех учебных и научно-исследовательских институтов страны были по горло заняты разбором жалоб настырных евреев, которых изо всех сил вышеназванные учреждения не пускали в студенты, кандидаты и доктора наук. Лично мне, чтобы получить одну кандидатскую степень пришлось подготовить работу в объёме трёх диссертаций, а для докторской степени (после кандидатской) пришлось написать две докторские диссертации и четыре раза защищать их перед учёными советами двух ВУЗов в Москве и Ленинграде.