– Великий Рим в снегах и мраке ночи, – вспомнил Артем Пономарев вычитанную где-то фразу.

Он покупал апельсины, и их запах вернул его к действительности.

– Скоро новый год! – сказала продавщица, улыбаясь и подавая ему пакет с оранжевыми плодами.

Артем собирался сегодня вечером проведать Соню, которая простудилась и лежала с больным горлом. Целый день прошел в бегах, а удовлетворения не было. Убийство Вероники Лебедевой повисло, к нему добавилось убийство Авроры Городецкой, круг подозреваемых и свидетелей постоянно расширялся, а ничего существенного выяснить не удавалось. Не дай Бог, появится третья жертва! Тогда никаких праздников – Новый год и Рождество будут безнадежно испорчены!

Утром Пономареву позвонил отец убитой девушки, Евгений Николаевич.

– Пока нечем вас порадовать, – удрученно сказал ему сыщик.

– Ищите, молодой человек! Деньги нужны?

– Пока нет.

– Когда возникнет нужда в средствах, звоните!

– Евгений Николаевич! – не дал ему закончить разговор Пономарев. – Я могу представить вам отчет о своих тратах.

– В этом нет необходимости, – устало ответил Городецкий. – Меня интересует убийца моей дочери. Я ничего не пожалею, чтобы найти его.

У Артема испортилось настроение. Он вдруг почувствовал себя виноватым, раз до сих пор не смог найти ни одной ниточки, за которую можно было бы уцепиться.

Сегодня у него по плану – разговор с Леной Никитской, супругой того самого Никитского, который был в ресторане «Гатчина» вместе с Мерцаловым и Авророй двадцать шестого ноября. Сыщик решил съездить к Никитским домой, после того, как Дмитрий Сергеевич уйдет на работу. Лена очень удивилась, когда Артем позвонил и попросил ее о встрече, но согласилась.

Она оказалась точно такой, как ее описал адвокат, – тонкая, невзрачная, с жидкими завитушками вдоль лица. Бесформенный свитер и длинная юбка делали ее старше своих лет.

Пономарев показал удостоверение, она мельком взглянула и пригласила в полутемную гостиную.

– Извините, я не люблю яркого света, – глаза болят. Присаживайтесь!

Артем уселся в мягкое кресло. К его ногам подбежала пушистая собака неизвестной породы, заглядывая в лицо и виляя хвостом.

– Жужа! Не приставай к гостю, это дурной тон! – полушутя прикрикнула на нее хозяйка.

Собака не обратила на замечание никакого внимания, пытаясь взобраться к Артему на колени. Он не испытывал ни малейшего желания, чтобы она выпачкала ему брюки своей шерстью.

– Жужа! Иди ко мне! – крикнула хозяйка, увидев недовольную гримасу сыщика. – Фу, какая невоспитанная девочка!

Лена взяла собаку на руки, и та улеглась, довольная, поглядывая на гостя из-под челки блестящими пуговицами глаз.

– Не представляю, чем мы могли заинтересовать уголовный розыск! – сказала она, почесывая у собаки за ушами. – Может, у Димы на фирме что-то случилось?

– Я по другому поводу, – неопределенно ответил Пономарев. – Вы не помните, как провели день двадцать шестого ноября?

Жена Никитского задумалась. Она не запоминала чисел, а каждый день был у нее похож на другой. Сидя дома, нет нужды следить за календарем.

– Вы в тот день ходили с мужем в ресторан! – напомнил сыщик, видя, что толку не будет.

– А-а! Это в «Гатчину», что ли? – вспомнила Лена. – Разве это двадцать шестого было? Ну, вам виднее. Раз вы так уверенно говорите, значит, знаете.

Она о чем-то думала, загибая пальцы на руке.

– Да! Кажется, это было двадцать шестого… А в чем дело? Все было нормально! Никто не дрался, никого не обокрали, не обсчитали…

– Вы в «Гатчине» знакомых не встретили?

– Боже мой! Ну, конечно! Это Саша Мерцалов… Он так напился, что страшно было смотреть! Неужели, дорожное происшествие? Дима ему говорил, что нельзя садиться за руль в нетрезвом состоянии, а он… Надеюсь, все обошлось благополучно? Саша не пострадал?